— Вы тот самый разлюбезный мистер Харви!
— Мистер Крим, — поправил я. Не без удовольствия, впрочем. Не всякого так помнят.
— Я как раз о вас думала, — затараторила миссис Бедрих. — Тот человек, которого вы прислали, совсем на вас не похож. Грубый, развязный. Приставал ко всем с расспросами, а потом, когда одна из моих девочек показала ему фотографию Сары, начал уверять, что вернул ей снимок, тогда как несколько воспитанниц говорили, что видели, как он спрятал карточку в карман…
— А когда он уехал? — перебил я.
— Вы знаете, ведь он…
— Я ничего не знаю! — проорал я. — Он вовсе не из нашей компании. В котором часу он уехал, миссис Бедрих?
— Около двух.
— Спасибо, — сказал я и бросил трубку. Ноги уже сами понесли меня к двери, когда я спохватился и набрал номер полицейского управления. Когда меня соединили с лейтенантом Ротшильдом, я сказал:
— Послушайте, лейтенант, мы с вами, конечно, не братья-близнецы, но не окажете ли вы мне одну услугу?
— Какую?
— Вы можете встретиться со мной через десять минут перед домом 626 по Парк-авеню?
— Нет, Харви. Я уже еду домой.
— Пожалуйста, — настойчиво взмолился я. — Я очень вас прошу. Мне это страшно важно.
— Почему?
— Потому что Сарбайны собираются убить свою горничную Лидию, и сделают это, по всей вероятности, сегодня вечером.
— Что за дурацкие шутки, Харви! Мне уже надоело…
— Умоляю вас, лейтенант! Как мне вас убедить — на колени встать?
Последовало довольно продолжительное молчание, но я мог легко догадаться, какие мысли роились сейчас в лейтенантском мозгу. Наконец он согласился. Сказал, что готов встретиться, но не через десять минут, а через двадцать — ему еще нужно было привести в порядок кое-какие бумажки.
Да, он уступил мне. Скрепя сердце, но уступил, будучи абсолютно уверен, что попросту зря теряет время.
— И черт с ним! — вслух сказал я. Потом позвонил в квартиру Сарбайнов. Когда ответила Лидия, я мысленно поблагодарил всех богов.
— Это Харви Крим. Вы можете говорить?
— Да. Думаю, что да.
— Где вы?
— На кухне.
— Сарбайны дома?
— В гостиной. У них гость.
— Кто?
— Я его не знаю.
— Что случилось? Ведь что-то у вас там происходит?
— Откуда вы знаете?
— Знаю, черт побери! Они за вами следят. Что еще? — В этот миг я услышал щелчок — кто-то снял параллельную трубку. Изменив голос, я прогнусавил: — Ну послушай, киска, мы же еще неделю назад договорились пойти пожрать…
— Я никуда не иду, — проныла Лидия со своим ужасающим акцентом. — С тобой больше никуда не иду — усек? И — хватит сюда натрезвонивать…
Трубку положили и Лидия быстро сказала, уже нормальным голосом:
— Похоже, они куда-то намылились. Чемодан принесли из цоколя.
— Что за чемодан?
— Дорожный. Слон поместится.
— Дверь твоей комнаты запирается на задвижку?
— Да, а что?
— Не задавай лишних вопросов. Отправляйся к себе и запрись на задвижку. Не выходи оттуда до моего прихода. Я буду минут через пятнадцать.
— Но в чем дело? Почему?
— Замолчи, дурочка! Загляни в холодильник, если хочешь знать почему. А теперь — беги! Хорошо?
Она приумолкла. Потом сказала, что да.
Когда я опускал трубку, моя рука дрожала.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Вместо Хомера Клаппа перед входом в вестибюль дома 626 дежурил незнакомый мне консьерж, который поглядывал на лейтенанта Ротшильда с явной нервозностью. Я давно подметил, что независимо от того, человек какой национальности, расы или вероисповедания поступает на службу в полицию там он мигом приобретает черты совершенно новой породы, расы полицейских. Признаки этой расы безошибочно чувствуются во всем — в походке, в глазах, в манере разговаривать. Перепутать полицейских с нормальными людьми невозможно. Перепутать лейтенанта Ротшильда с нормальными людьми было еще более невозможно. Увидев меня, он метнул на меня свирепый взгляд и прорычал, что торчит здесь уже целых три минуты.
— А ты еще так меня торопил, черт побери!
Я не мог понять, чем он так возмущен. Стоял ласковый и теплый апрельский вечер, а я вовсе не опоздал — просто он сам приехал раньше.
— Знаешь, что я про тебя думаю, Харви? — спросил Ротшильд, решив, похоже, всерьез заняться моим просвещением. — Мне кажется, что ты псих. Тебя нужно изолировать. Ты — параноик.