— Не извольте делать мне замечания, — обозлился усач. — Получайте.
Обеспокоенный Буше приближался к столику, прислушиваясь к словам непонятного ему языка.
Усач, выложив франки, ушел не попрощавшись.
— Что такое? — спрашивал раздраженно русского Буше. — В чем дело?
— Да это так, — неохотно отвечал официант.
Он не хотел признаваться в том, что его заподозрили в нечестности. Но Буше настойчиво добивался, чтó раздражило этого хорошо одетого клиента.
— Да это к вам не относится, — объяснил официант. — Это так, личные счеты.
— Какие это личные счеты в моем деле? — совсем уже взволновался Буше. — Извольте объяснить!
— Да это, — путался лакей, — это один офицер. Он хотел даром пообедать.
— Даром пообедать? — Буше покачал головой. — Я не такой глупый. Это неправда. Этот monsieur не хотел пообедать даром. У меня есть взгляд на клиента.
— Хотите верьте, хотите нет. — И русский отошел от француза, вновь приступая к исполнению своих обязанностей. Он постарался сразу же забыть об этом пустяковом, но все же неприятном происшествии.
Буше присвистнул, задумавшись. Ему этот случай показался весьма странным. Он видел, что русский выдумывает, не хочет сказать правду. Тут что-то кроется неладное, может быть, опасное для дела. Никаких столкновений с посетителями не было до сих пор у русского. И с чего это именно с этим своим соотечественником так бранился официант? Ведь это же не первый русский клиент. И какие такие личные счеты могут быть у лакея с усатым monsieur? Все это очень странно.
Он привык, ложась спать, рассказывать жене обо всем, что случилось за день. На этот раз, раздеваясь, он делился с женой сомнениями, возникшими у него сегодня.
— Я даже знаешь что подумал? — сказал он. — Знаешь что?
— Не знаю, — отвечала жена. — Раздевайся скорей и ложись. Поздно уже.
Муж стоял у кровати — маленький, толстенький, черноволосый. Черный волос вился у него и на груди. Он присел на красное одеяло, снял носки и задумался.
— Не был ли этот офицер тем самым, которому он хотел отомстить? Помнишь, я тебе рассказывал? О пощечине?
— Вечно ты выдумаешь что-нибудь, — недовольно отвечала жена. — Ложись спать.
На следующий день Буше ни разу не подозвал русского и не заговаривал с ним.
«С этих русских все станется, — думал он. — Они все там у себя привыкли убивать друг друга. Этак он может и меня убить».
А то, что вчерашний усач не явился, как будто подтверждало предположение Буше. Может быть, официант уже убил своего обидчика? Или только вызвал его и убьет на днях? И Буше с упреком разглядывал узкую фигуру официанта, как будто этот человек обманул его и отплатил ему неблагодарностью за ласку и внимание. Русская гвардия, честь мундира, пощечина — все это превосходно, но за стенами заведения, вдалеке, в нереальности, а не в его ресторане. Ведь убийство клиента официантом, если оно откроется, скомпрометирует дело. Опасно держать при себе убийцу; Буше потеряет всех клиентов, дружба с полицией рухнет, его будут таскать на допросы, может быть заподозрят в соучастии, его честное имя будет замарано в репортерских заметках. Ужасные картины представлялись взволнованному французу: разорение, позор, крушение всей жизни! И все из-за этого русского. Нет! Это надо пресечь в корне.
Усач больше не показывался в ресторане Буше. Русский на вопросы хозяина отвечал, пожимая плечами:
— Не знаю, почему его нет.
В непрерывных сомнениях, советах с женой, страхах и волнениях прошли для Буше четыре дня. На пятый день Буше был уже вполне уверен в том, что его официант убил исчезнувшего усача. И Буше решился. Придя утром в ресторан, он выдал официанту полный расчет и на вопросы растерявшегося, недоумевающего официанта отвечал сухо:
— Вы не умеете обращаться с клиентами и привлекать их. Пятнадцать франков я вычел с вас за вино. Даром я вас угощать не обязан.
Ночью, рассказывая жене о том, что он рассчитал преступного официанта, Буше, вздыхая, говорил:
— Все-таки ты права. Я — сумасброд. Ужасный сумасброд. Ведь не только дело, а собственную жизнь — мою жизнь! — я подвергал все время опасности. Этак ведь он мог и меня убить. Но что делать! Душа у меня доверчивая, нежная, поэтическая. Вот я и попадаюсь постоянно на убийц и мошенников. А уж эти русские — это такой народ, такой народ…
С этих пор он часто рассказывал приятелям о том, как служил у него, официант, русский князь, знаменитый дуэлянт, и как этот князь признал однажды в одном из посетителей своего давнего врага и обидчика и убил его на дуэли в Булонском лесу. И он искренно верил в то, что рассказывал.