Рэд съел с десяток ягод, кролик убежал, и теперь уж надо было искать Флору. Он пошел через виноградник к оросительному каналу. Если Флоры там не окажется, что ж, он посидит немножечко в одиночестве, посидит и посмотрит на траву, на всякие растущие в воде сорняки. Но добравшись до канала, он увидел, что Флора сидит на краю его, без туфель и без носков, опустив ноги в воду.
— Ты не прячешься, — сказал Рэд.
— Прячусь, — сказала Флора.
— Во-первых, ты ушла слишком уж далеко от дерева. Во-вторых, когда я нашел тебя, ты должна была вскочить и бежать со мной наперегонки к дереву.
— Знаю.
— Ты не хочешь играть?
— Хочу, но не все время. Сначала я спряталась не здесь. Я пряталась по разным другим местам. Я устала прятаться и, когда нашла это миленькое местечко, села отдохнуть и остудить ноги.
— Ох, — сказал Рэд. Он просто не мог придумать, что бы еще возразить, до того разумно она говорила.
— Как ты считаешь, надо нам вернуться назад? — сказал он наконец. — Надо нам вернуться и продолжить игру?
— Ну конечно, — сказала Флора. — Нам надо вернуться, но лучше останемся, мне здесь нравится гораздо больше.
— Тебе нравится сидеть одной, вот как сейчас?
— Да. А тебе?
— Иногда нравится.
— Мне всегда нравится, — сказала Флора, — а бывает, что я просто не могу иначе.
— Когда это?
— О, я не знаю. Когда тебе хочется побыть одному?
— Когда я сердит.
— А ты ни на кого сейчас не сердит?
— Сердит.
— На кого же?
— На своего отца.
— На отца? За что?
— Он ударил маму.
— Неужели ударил?
— Да.
— Почему?
— Он делается иногда злым и сердитым, — сказал Рэд. И подумав, добавил: — Иногда он делается ужасно сердитым.
— Это она его так сердит? — сказала Флора.
— Не знаю, — сказал Рэд. — Но когда он такой, он старается не тронуть ее, не ударить. Я сразу это чувствую. Он старается очень долго, потом вдруг не выдерживает и ударяет ее. Она плачет, а он снова ее ударяет. И тут уже я не выдерживаю и ударяю его. Вот после такого мне и хочется побыть одному. А тебе когда хочется?
— Видишь ли, — сказала Флора, — мой отец никогда не бьет мою маму, но случается, что мама дает ему пощечину.
— Твоя мать дает пощечину твоему отцу?
— Да. Сегодня днем она закатила ему пощечину.
— А он что?
— Он вышел из дома. Он спустился во двор к старой оливе и поработал там немного. Подрезал мертвые ветки. Потом ушел в виноградник. Он долго с ней не разговаривал.
— А почему она закатила ему пощечину? Почему они делают такие вещи?
— Не знаю. Я думала об этом, но ничего не надумала. А ты знаешь?
— Я? — сказал Рэд. — Я знаю, что отец мой иногда сердится. Наверно, мама сердит его. Иногда она даже меня сердит. Иногда она ужасно меня сердит.
— И ты тоже ее ударяешь?
— О нет! — Он замолчал, подумал, потом сказал: — Но я очень хотел бы поверить всему тому, что она говорит мне. Я никогда не знаю, чему верить.
Девочка послушала, подумала минутку, потом обернулась посмотреть на него. Рэд увидел, что он явно понравился ей, хотя вовсе о том не думал и не старался. Он обрадовался, потому что она сама ему очень нравилась, он как-то сразу почувствовал, что она особенно ему нравится.
— Давай лучше вернемся, — предложил он внезапно.
— Хорошо. — Флора вытащила из воды ноги, надела носки, потом туфли и, потянувшись к Рэду, сказала: — Помоги мне, пожалуйста.
Рэд взял ее за руку и помог встать, охваченный неведомым ему до сих пор ликованием. Ах, как хорошо было держать ее руку! Она поднялась и сказала почти шепотом:
— Совсем не хочу возвращаться.
Они пошли через виноградник.
— Почему? — сказал Рэд.
— Ох, — сказала Флора. — Если б ты только знал, до чего ужасно я себя чувствую, когда вижу, что папа и мама несчастливы друг с другом.
— Разве они несчастливы друг с другом?
— Очень. А твои?
— Не знаю, — сказал Рэд. — Наверное, да. Но и счастливы тоже. Большей частью они счастливы. А твои нет?
— Мои никогда, — сказала Флора. — Они только притворяются. По-моему, они ненавидят друг друга. Они думают, мы не знаем. Они думают, мы не понимаем, но мы понимаем, особенно Фанни. Фанни понимает больше всех. Фэй тоже понимает, но ей не хочется понимать. Фанни говорит мне все, что понимает сама. «Они ненавидят друг друга, — говорит Фанни. — Они просто противны друг другу. Но вряд ли сами сознают это, из-за одной только привычки». Фанни понимает больше всех. Они действительно ненавидят друг друга.
— Нет, не ненавидят, — сказал Рэд.