У Аверычева на миг зашумело в ушах, он прикрыл глаза, усилием воли отгоняя воспоминания. А когда открыл их, то по чувствовал себя другим человеком — способным принять решение и отвечать за свои действия. Внешне это на нем никак не отразилось, но внутри у него стало легко, будто долго шел к некоей черте, за которой наконец-то вздохнул свободнее.
Аверычев и вправду глубоко вздохнул, резко бросил карты и передразнил Женьку:
— Воды — нет, еды — нет, морды вымыть вам — некому, в уборную — извините — сводить некому. Вы, комсомольцы, куда приехали: в санаторий? в дом отдыха? к матери на побывку? Разве не предупреждали вас, что будет нелегко?
Он встал и в упор смотрел на старожилов. Те попрятали взгляды: кто отвернулся, кто глядел в сторону, лишь Женька кисло ухмылялся, уж такой человек — его по лбу стукни, и то не заскучает.
— В связи с обстановкой перед вами две первоочередные задачи. Во-первых, нужно выделить десяток человек на поиски радиста, ушедшего перед бураном на озеро. Во-вторых, организовать доставку продуктов и поваров в столовую и помочь им приготовить пищу. Ясно?
— Яснее быть не может, — осклабился Женька. — Как говорится, спасение утопающих — дело рук самих утопающих! Молоток вы, Василий Игнатьевич, без вас мы пропали бы — исхудали, зачахли, а тут вы... Я же говорил — дед-мороз!
— Я думаю так, — подал голос дядя Миша, — на озеро послать ребят, у которых есть валенки и полушубки. Ну а за продуктами можно и в телогреечке добраться, не успеют замерзнуть — ноги молодые, быстро добегут!
— Нет, нет и еще раз нет! — Женька прошелся юлой вокруг стола: — Братва, нас ругали и воспитывали, за дело, между прочим, не проявили инициативы. Но мы же осознали, вот, крест на пузе, осознали, правда?
— Все правда, Женька, понадеялись на других, а сами палец о палец не ударили, — проворчал Лешка Копытин. — Но на озеро я предлагаю послать старожилов. Одеть их соответственно и послать, а новеньких — по продукты. Нам вроде сподручней соваться в камыши. Тащи, ребята, у кого есть, полушубки и валенки, будем экипироваться.
С этой минуты Лешка взял командование на себя. Женьку он решительно определил, несмотря на его горячие возражения, руководить бригадой по доставке продуктов:
— Без твоего языка, Жека, не справиться с председателем рабкоопа, не вытащишь его на мороз. Разговоры отставить, действуй!
Женька воздел кверху руки и воскликнул:
— О жестокая армейская судьба! Почему ты не меня сделала сержантом? Почему, я спрашиваю?
В суматохе, беготне и препирательствах повеселели ребята. Скоро собралась группа, одетая в полушубки и валенки. Дядя Миша вывел всех в коридор, расставил в шеренгу, приволок мотки веревок.
— Свяжемся, чтоб не потеряться. Идти цепью, не торопясь, внимательно смотреть под ноги. Руками держаться за веревки. Наткнулся на что-то — дерни два раза в обе стороны. Если натянулась веревка, значит, нужно помочь ближнему товарищу. Пойдем левым берегом к водозаборной будке, может, он туда успел спрятаться. До нее с километр. Понятно? Выходи на улицу да прихватите пару лопат.
Сам он пристроился ведущим, Аверычева определил сзади.
День был тусклым, его слабый свет не мог пробить метели, и уже в нескольких метрах ничего не видно, веревки словно обрывались в снежной круговерти. Аверычев забеспокоился о том, что все они, связанные в цепь, могут заблудиться, но потом доверился опыту старика и успокоился. Однако не так просто оказалось двигаться на привязи: рывки то спереди, то сзади задерживали и порой путали цепь. Дядя Миша возникал из бурана, ругаясь, наводил порядок. Скоро дело пошло на лад — приспособились. Еще легче стало, когда спустились к озеру: появился ориентир справа — плотные заросли камыша. Занесло их наполовину, и ненадежный ориентир, но ребята, да и Аверычев, приободрились — какая-никакая, а примета, в случае чего она подскажет обратный путь.