4
Даже в разгар беседы, во время которой каждый из них, возможно, делал не одну мысленную оговорку в дополнение к сказанному вслух, Руперт Уотервил помнил, что он находится на ответственном официальном посту, представляет здесь, в Париже, Америку, и не один раз спрашивал себя, до каких пределов он может позволить себе санкционировать претензии миссис Хедуэй на роль типичной американской дамы новой формации. Он льстил себя надеждой, что не менее разборчив, чем любой англичанин, и, действительно, был по-своему не менее растерян, чем сэр Артур. А вдруг после столь близких отношений миссис Хедуэй явится в Лондон и попросит в дипломатической миссии, чтобы ее представили королеве? Будет так неловко ей отказать… разумеется, они будут вынуждены ей отказать! А посему он тщательно следил за тем, как бы случайно не дать ей молчаливого обещания. Она могла все что угодно истолковать как обещание — он-то знал, что любой, самый незначительный, жест дипломата подвергается изучению и толкованию.