— Я не был на материке.
Ланжеро не знал, с чего начать. Ему нужны были белье, и костюм, и ботики, и шляпа.
Шляпы не оказалось.
Ланжеро примерил синий шевиотовый костюм. Продавец помог ему завязать галстук.
— Ты теперь не тот Ланжеро, — сказали толпившиеся в лавке лесорубы. — Ты теперь не Ланжеро.
Одни из лесорубов дал Ланжеро карманное зеркало. Ланжеро взглянул на себя. Теперь он был как они. Он подмигнул своему отражению и улыбнулся.
— А это что? — сказал Омелькин и схватил Ланжеро за косу. Коса теперь была лишней, даже смешной.
«Нет, — подумал Ланжеро, — не хочу. Не дам стричь. Не дам, вот и все».
Он увидел шелковый платок. Платок этот был женский, почему его сюда забросили — неизвестно. Ланжеро платок купил. Ему понравился футляр от ручных часиков. Часов в магазине не было, и Ланжеро не имел часов, но футляр он купил. Он купил зонтик. Ему объяснили его назначение. Купил безопасную бритву, хотя ему пока еще нечего было брить. Он увидел забавную вещь — дорожную ложку.
— Дорогая? — спросил он.
— Нет, не дорогая и удобная, — ответил продавец, — насыпал в нее чай, положил в стакан — и помешивай. Заменяет чайник.
Ланжеро купил эту ложку.
— Правда, удобная, — сказал он.
Он купил флакон одеколона и рюкзак. В рюкзак положил купленные галоши, купил клетку для птиц. Птицу он поймает.
— А я думал — сгинет эта клетка. К чему бы ее приспособить, — сказал продавец, — никто даже не спросил цены. Смешно сказать — клетка, птичья тюрьма. А на что тюрьма, когда и птиц нет певчих. Забрасывают сюда всякий сор. Я уж им писал. А ведь вот оказалась нужна.
Он подмигнул.
— Птиц будем ловить, — сказал он Ланжеро. — Петь будем.
— Будем, — согласился Ланжеро.
Ланжеро купил ночные туфли и календарь. Взял крем для обуви, щетку, маленький электрический фонарь.
Вошел зав.
— Вот это покупатель, — сказал он, восхищенный.
Вытащил из чехла и показал Ланжеро ружье. Ланжеро поднял ружье, взвел курок и прицелился. Это было двуствольное ружье, но в середине был еще маленький стволик. Он заряжался пулей.
— Английское, по случаю, — сказал продавец, — советую.
— Сколько? — хрипло спросил Ланжеро.
— Не дорого. Отдам за девятьсот.
Денег у Ланжеро больше не осталось ни копейки.
— Может быть, возьмешь, что я набрал, обратно. Уступишь ружье.
Зав задумался.
— Хорошо, — сказал он, — бери в рассрочку. Понял? Это только для тебя делаю. Не было у нас еще такого покупателя. Неси домой.
Ланжеро связал все в один большой узел, ружье за плечи, и пошел в общежитие — домой.
Каждую вещь он трогал, примерял, пробовал, смотрел на нее и радовался, как ребенок. У каждой вещи был свой запах. Ланжеро раскрыл зонтик, примерил ночные туфли. Фонарик действовал отлично. Ланжеро радовала не столько сама вещь, сколько ее назначение — стоит нажать рычаг, и станет светло. Фонарик ворчал, как зверек. Через вещи Ланжеро узнает, как живут там, в Москве. Это же московские вещи. Зонтик, туфли, клетка. Через знакомство с этими вещами он приобретет новые привычки, приобщится к своим новым товарищам. По утрам будет чистить зубы. Почистив штиблеты, наденет костюм, подвяжет галстук, выйдет и скажет, как Прыгуновы, — ауфвидерзейн.
Лесорубы, соседи по бараку, осмотрели покупки.
— С обновкой, — говорили они. И по-мальчишески наступали на новые штиблеты, дергали Ланжеро за рукава нового костюма.
Уж на что хмурый человек Чижов, и тот развеселился вдруг.
— Костюм-то ты купил, и галстук, и все остальное. А где же нижнее белье?
— Забыл, — сказал Ланжеро.
— Деньги-то у тебя остались?
— Нет. Денег больше нет.
— На что же ты будешь жить?
Ланжеро уснул среди своих вещей крепким сном. Так он спал в детстве.
Его разбудил крик. Что-то упало.
Ланжеро вскочил.
— Сволочи! — услышал он.
Голос был знакомый — голос Воробья.
Через минуту влетел Воробей. Вместе с ним были зав и продавец из кооператива.
— Сволочи! — кричал Воробей. — От вас Николаем Романовым пахнет. За такое дело бьют морду.
Лесорубы сбежались, прибежали Кешка-моторист, Омелькин, Мишка Горбунов. Откуда-то выпрыгнули Прыгуновы.
— В чем дело, Воробей?
— Посмотрите на этих мерзавцев, — показал Воробей на зава и продавца. — Заманили Ланжеро и всучили ему все, от чего не могли избавиться три года. Недоставало, чтобы они его подпоили. Это дело судом пахнет. Я думал, что у меня в кооперативе работают комсомольцы, а там, оказывается, мошенничают купцы.