Хмурая ветреная осенняя ночь. Последний желтый отблеск месяца гаснет в хаосе голых лесных вершин. Стонут филины, хохочут совы, назойливо кричат сычи. Вдруг все это покрывается протяжным тоскливым волчьим воем. Вой разрастается все больше и больше и сразу обрывается. Наступает тишина. Начинается тусклый болезненный рассвет поздней осени. Голый лес едва вырисовывается на пепельном небе черной щетиной, а вдали по опушке стелется растрепанный сумрак. Стены Лукашовой хаты начинают белеть, возле одной из стен чернеет какая-то фигура, бессильно прислонившаяся к косяку двери. В ней едва можно узнать Мавку; она в черной одежде, на голове — серое покрывало.
Только на груди краснеет маленький пучок калины. Когда немножко посветлело, на поляне стал заметен большой пень на том месте, где когда-то стоял столетний дуб. Недалеко от него — свеженасыпанная, еще не поросшая травой могила.
Из лесу выходит Леший в серой свитке и в шапке из волчьего меха.
Леший
(приглядывается к фигуре, которая стоит у стены)
Мавка
(немного приблизившись к нему)
Леший
Ужели ж отпустил
Тебя назад Тот, кто в скале сидит?
Мавка
Ты вызволил своим преступным делом.
Леший
Ты преступленьем называешь месть,
Которой справедливо отомстил я
Изменнику, любимцу твоему?
Да разве ж он познал не по заслугам
Отчаянье, тоску и безнадежность,
Блуждая по лесу, подобно волку?
Теперь он бродит диким вурдалаком, —
Так пусть визжит, и голосит, и воет,
И жаждет крови, но смертельной муки
Он не погасит!
Мавка
Радуешься зря.
Его спасла я. Отыскала в сердце
Волшебное живительное слово,
Что зверя превращает в человека.
Леший
(злобно топает ногой и с треском ломает свою палку)
Быть дочерью лесов ты не годишься!
Дух у тебя не вольный, не лесной,
А избяной и рабский!
Мавка
Если б знал ты,
О, если б знал, как страшно это было!..
Спала я каменным холодным сном
В пещере темной, скользкой и глубокой.
Когда пробился искаженный голос
Сквозь мрачную скалу и над водою
Послышалось в пещере завыванье —
Тоскливое, протяжное, глухое —
И разбудило умершее эхо…
И я проснулась. Пламенем подземным
Склеп взорвала моя любовь и жалость,
И вновь я вырвалась на свет. И слово
Мои уста немые оживило.
Я совершила чудо… Я узнала,
Что мне вовек не будет забытья.
Леший
Где ж он теперь? Чего он не с тобою?
Знать, велика его неблагодарности
Как и любовь твоя к нему.
Мавка
Дедуся!
Ты б поглядел!.. Лишь стал он человеком, —
Как ясень срубленный, упал к ногам…
И так смотрел тоскливо, безнадежно,
С таким раскаяньем, с такой мольбою!..
Лишь только люди могут так смотреть!
Я не успела вымолвить и слова,
Как он вскочил и тотчас от меня
Закрыл лицо дрожащими руками
И бросился, не проронив ни звука,
В густой терновник, — там и скрылся с глаз.
Леший
А что ж теперь надумала ты делать?
Мавка
Не знаю… Я теперь брожу, как тень,
У этой хаты: не хватает силы
Ее оставить… Чует мое сердце,
Что он вернется…