— Ну в общем люди могли понять, что готовится мощный взрыв, и, естественно, строят всякие догадки.
— Кто такой Лиговский?
— Представитель ведомства, член партии с сорок шестого года.
— Дайте мне все материалы на Лиговского, я сам побеседую с ним. У вас больше ничего нет?
— Хорошего нет, а мелочь кое-какая есть.
— В больших делах не бывает мелочей, — заметил Павлов. Собственно, не мне учить вас, Петр Акимович, с вашим опытом. Рассказывайте, что за мелочи?
— Вчера просматривал личные дела работников военторга, — начал Вдовин, — в личном деле бухгалтера Белова Алексея Ивановича какая-то путаница получается.
— А что именно?
— В автобиографии Белов ничего не пишет о наградах, а в справке Белорусского штаба партизанского движения указано: награжден орденом Красной Звезды и медалью «Партизану Отечественной войны» первой степени.
— А где он жил до войны? Как попал к партизанам?
— Родился в пятнадцатом году в Тамбовской области, в начале войны был мобилизован в армию, попал в плен к немцам, бежал, перешел к партизанам.
— Когда проводилась проверка?
— В сорок седьмом.
— Запросите еще раз Тамбовское управление, вышлите фотокарточку Белова, пусть покажут односельчанам.
— Хорошо, товарищ майор. — Вдовин захлопнул папку, пригладил ладонью волнистые каштановые волосы, изрядно поседевшие, вздохнул с облегчением и вышел, старчески сутулясь.
«Чекистская служба становится трудноватой для него», — подумал Павлов, провожая взглядом капитана.
Был на исходе месяц моего пребывания на новом месте. Жизнь, казалось, постепенно входила в привычное русло. Я ближе узнавал сослуживцев, стал яснее представлять себе положение дел на объекте и свои обязанности; занимался повседневной чекистской работой без чрезвычайных происшествий и без романтики.
И вдруг все это нарушилось. Вечером Павлову позвонил начальник Особого отдела округа: «Завтра в четырнадцать буду у вас, — сказал генерал. — Есть очень важный и не совсем приятный разговор. По телефону не могу сказать, потерпите до встречи».
Владимир Васильевич забеспокоился: неизвестность всегда тревожна.
В назначенный час Павлов на своем «виллисе» подъехал к летному полю внутри зоны. Самолет приземлился минута в минуту, взметнув облако желтой пыли. Когда пыль улеглась, из самолета вышел генерал, а следом за ним пилоты.
Несмотря на свои шестьдесят три года, генерал выглядел молодцевато. Ладно пригнанная форма придавала его немного отяжелевшей фигуре подтянутость и стройность.
Генерал поблагодарил летчиков, подошел к майору и поздоровался с ним, сильно пожав руку.
— Красиво тут у вас, — сказал он. — Я с самолета не мог налюбоваться.
— Да, места у нас раздольные! Знаете, какие восходы, какие закаты… Чудо!
— А вы, оказывается, поэт, Владимир Васильевич! — Генерал непривычно назвал майора по имени и отчеству. — Стихи не пишете?
— Нет, стихов не пишу, а в душе немножко поэт, все-таки бывший художник, — уклончиво ответил Павлов.
— О семье скучаете?
— Некогда скучать, товарищ генерал.
— Да, тут такое закручивается, что скорого свидания с семьей не могу обещать.
Вместе с Владимиром Васильевичем генерал обошел все наши кабинеты. В одном — с зимы не были убраны лыжи, в другом — спортивные костюмы развешаны на видном месте, в третьем — газеты и журналы где попало разбросаны. Пожурив за беспорядок, расспросил сотрудников о жизни и настроении. Мы понимали, что генерал не за этим приехал, все знали о его предупреждении по телефону, поэтому с нетерпением ждали важного разговора.
— Ну что ж, майор, собирайте людей, поговорим, — наконец распорядился генерал.
Павлов предложил ему свое кресло, но тот отказался и сел за приставной столик.
— Товарищи, полагаю, что все вы хорошо понимаете возложенную на вас ответственность, — начал генерал без всякого вступления. Он говорил медленно, сидел, наклонив голову и положив на стол сцепленные в пальцах руки, будто рассматривал их.
— Обеспечить секретность работ особой государственной важности. Об этом мы немало говорили, и все это правильно. Но сейчас дело осложнилось: центр получил сведения о том, что на объект «П» удалось проникнуть вражескому агенту. Достоверность данных не вызывает сомнений. Что известно о шпионе? Предположительно это армейский офицер, находившийся за пределами Родины, завербованный американской военной разведкой Джи-ту. Ему около сорока лет. Обстоятельства вербовки и другие приметы пока не выяснены…
Наступила тягостная тишина, длившаяся одну-две минуты.