– Так рука у вас точно в порядке?
– Да, конечно. Прирастили чисто, как и не отрывалась никогда.
Я демонстративно пошевелил пальцами перед носом у контр–адмирала. Ощущение было такое, будто от плеча до самых ногтей протянуты огненные струны. И неистовый скрипач пилит по ним железным смычком. Оууу!
– Вы хорошо переносите боль, – без энтузиазма констатировал контр–адмирал. – Скажите, Эффендишах, вам не кажется, что лучшее для нас – это ворваться в систему Франгарна и будь что будет?
– Но тогда их флот уничтожит Землю.
– А вдруг нет? Посудите сами, уже двенадцать часов как у них есть такая возможность. Но они ею пока не воспользовались. А мы зато сможем поставить под непосредственную угрозу Эрруак – их материнскую планету.
Вот так логика! Не желая, чтобы Алонсо сейчас закоснел в своем знаменитом упрямстве, что непременно произойдет, стоит мне только начать отговаривать его от удара по метрополии тойлангов, я осторожно заметил:
– Тойланги и впрямь далеко ушли путем трансгрессии конечно–множественных оппозиций…
– Простите? – переспросил контр–адмирал.
– Я хочу сказать, их методы логического анализа и, соответственно, принципы выработки решений сильно отличаются от наших.
– Вот видите, значит, у нас есть надежда!
– Может и есть. Но сколь бы оригинально не мыслили тойланги в сферах технологии, изящных искусств и социальной философии, их военно–политические решения, как вы знаете, в целом подобны нашим. На любой акт агрессии с нашей стороны тойланги ответят уничтожением Земли. Я считаю, что мы должны добиться переговоров. Пусть выдвинут свои условия. Мне кажется, что не в нашем положении…
Тут меня разобрала злость и я резко закончил:
– Непонятно, зачем я это говорю. Что может значить голос какого–то лейтенанта?
– Перестаньте, Эффендишах, – глаза адмирала метнули в меня пару берсальерских молний. – Если с ваших шевронов когда–то сорвали дубовые листья, это еще не значит, что вы имеете право быть просто исполнительным лейтенантом бортбезопасности вымпела вспомогательного флота.
– Однако именно им я пробыл последние два года.
– Как вы думаете, Эффендишах, почему я хотел узнать ваше мнение относительно вторжения в систему Франгарна?
Как меня злил этот разговор! О, это можно понять только если учесть, что я был разжалован из полковников в лейтенанты по инициативе капитана первого ранга Алонсо ар Овьедо де Мицар!
– Не знаю. Я даже не знаю, зачем вам говорить с каким–то увечным лейтенантом. В то время как вы, будучи человеком долга, должны пойти и застрелиться.
Адмирал снял шлем. Вся правая половина головы у него была залеплена искусственной кожей.
– Вы хорошо разбираетесь в древнем оружии. Вы меня поймете. Ствол револьвера разорвало в момент выстрела, пуля не смогла пробить череп. Я покинул медицинский комбайн час назад.
Я был впечатлен, но впечатляться солдату не пристало.
– В следующий раз рекомендую воспользоваться «Гочем». Этот не подведет.
– В следующий раз я так и сделаю, – отчеканил адмирал, снова надевая шлем. – А пока что вернемся от Вечности к животрепещущему нерву мировой истории. Я рад, что вы, как и большинство членов адмиралитета, считаете переговоры лучшим средством решения конфликта. Поэтому вашу кандидатуру на пост чрезвычайного посланца Сверхчеловечества можно считать утвержденной. В качестве офицера охраны в состав дипломатической миссии включен капитан Джакомо Галеацци. Вашим заместителем назначен полковник Петр–Василий Дурново. Верительные грамоты и прочие штатские документы получите в каюте Бюро–9. Там же будет проведен дополнительный инструктаж. В систему Франгарна вас доставит крейсер «Аль–Тарик». Вылет через два часа. Переговоры начнутся сразу после вашего прибытия. Поэтому советую выспаться здесь, на «Кавуре». Удачи, бригадный генерал Эффендишах.
«Член адмиралитета… Чрезвычайный посланец Сверхчеловечества… Дурново, старый хрен… Джакомо жив???»
Впрочем, все ведь понятно. Все ясно как день. Господа адмиралы наложили в штаны. Может даже, и вправду кто–то застрелился.
Тойланги вышли на связь через нашу орбитальную антенну, показали, что с Землей пока все в порядке и предложили переговоры. Предложили, разумеется, членам Оперативной Ставки, носителям реальной власти, а не обезумевшему от ужаса Сенату Сверхчеловечества в Дели. Можно считать, что помимо прочих пертурбаций у нас произошел военный переворот.