М а р ь я Л ь в о в н а. Скажу. (Серьезно смотря на него.) Ты говоришь, нет помощника. А я? Разве я не могу тебе помогать?
П о л е ж а е в (нетерпеливо). Я знаю, Муся.
М а р ь я Л ь в о в н а (настойчиво). Нет, ты не знаешь. Думаешь, переписывать только. Я все повторила, чему училась в юности. Да, да, сначала с Мишей прошлой зимой занималась, потом одна. Хочешь, я покажу тебе свои тетради? (Пауза.) Ты не сердишься на меня, Дима?
П о л е ж а е в. Милая ты моя!
Телефонный звонок.
Я сам, сам. (Поднялся с дивана, идет к телефону.) Наверно, это опять Бочарову. (Снимает трубку.) Слушаю. (Резко.) Сразу предупреждаю: у телефона не Бочаров, а Полежаев. (Удивлен.) Что, меня и надо? Вот удивительно. Я уже отвык от звонков. Что, что? (Запальчиво.) Никаких проектов! Пока война не кончится, не хочу и слышать. Именно потому, что старая моя мечта. Утвержден? Позвольте, кто со мной говорит? (Пауза.) Ленин? (Пауза.) Здравствуйте, товарищ Ленин! (Отчаянной жестикуляцией зовет к себе жену; та подбегает и старается тоже услышать, склонив ухо к трубке.) Несмотря на войну… вы лично… уже утвердили! Владимир Ильич… Слушаю. Помощники? Как не быть! (Кладет руку на плечо Марьи Львовны.) Найдутся помощники! Нет, нет, я здоров, вполне здоров. Вы мне за что, Владимир Ильич, спасибо? Ах, вы прочли мою книгу… Ну, даже очень? Как говорите? Особенно мои замечания против буржуазии и за Советскую власть… (Счастливо смеется.) Да, теперь обязательно встретимся. Что? Помилуйте, какая беспокойная старость! Это как раз по мне. Как рыба в воде. Пожалуйста, не тревожьтесь. Как? Спасибо, я ей передам. И вашей супруге тоже привет. Будьте здоровы. (Медленно вешает трубку. При звуке отбоя опять торопливо снимает и напряженно слушает.) Нет, это так. (Вешает трубку, оборачивается к Марье Львовне, деловито.) Ну вот и поговорили.
М а р ь я Л ь в о в н а. С кем, Дима?
П о л е ж а е в. С Владимиром Ильичем Лениным. Он тебе кланяется.
М а р ь я Л ь в о в н а. Мне?
П о л е ж а е в. Тебе, тебе.
М а р ь я Л ь в о в н а (оторопев). Спасибо.
П о л е ж а е в. После, после поблагодаришь. (Подталкивает ее в кабинет.) Пойдем работать.
Уходят.
З а н а в е с.
1936—1937
КАМЕНЬ, КИНУТЫЙ В ТИХИЙ ПРУД
Военная повесть
В е р е с о в Егор Афанасьевич — инженер, 42 лет.
В е р е с о в а Александра Васильевна — инженер, 40 лет.
В и к т о р и я — их дочь, 17 лет.
Ч е н ц о в а Зинаида Степановна — работница, 38 лет.
П а ш к а — 17 лет }
В и т ь к а — 15 лет }
Т и ш к а — 13 лет } ее дети.
Ч е н ц о в Петр Васильевич — свекор Ченцовой, 82 лет.
А г л а я — работница, 27 лет.
М и к и ш е в Александр Михайлович — председатель горсовета, 32 лет.
П ч е л к а Федор Матвеевич — секретарь райкома, 33 лет.
Р е б р о в — курьер заводоуправления, 45 лет.
Л и а н о з о в }
Е г о р ы ч }
К о з л у х и н } пенсионеры, старые рабочие.
С у р о в ы й с т а р и к — сторож на заводе, свекор Аглаи.
Е р ш о в — начальник станции.
Д е в у ш к а с рюкзаком.
Д и р е к т о р швейного ателье.
К р а с н о а р м е е ц.
А р т и л л е р и с т ы.
Д р у ж и н н и к и.
М а с т е р и ц ы.
Картина первая
Плотина и набережная пруда, в котором отражаются заводские трубы, столбы с электрическими проводами, желтеющие березы. Вдали берег теряет городской вид, сливается с лугами и небом. На чугунной скамье сидят В и к т о р и я и П а ш к а Ч е н ц о в. К скамье прислонен велосипед. На тумбе, у самой воды, примостился с т а р и к Ч е н ц о в; он не обращает внимания на них, нагнув голову, смотрит в воду, будто что видит на дне. Слышен шум проходящих мимо грузовиков. Шум приближается, усиливается до грохота, затем удаляется и ослабевает.
В и к т о р и я. Везут, и везут, и везут… Скоро все увезут, только пруд один и останется.
П а ш к а. А ты бы и пруд хотела с собой забрать.
В и к т о р и я. Да, хотела бы. Если бы могла, я бы все увезла: и пруд, и березы… Говорят, там берез совсем нет. И небо…