В е р е с о в а. Нет, ты не понимаешь. Я хочу жить и работать там, где от меня больше пользы. Пусть хоть у черта на рогах, на куличках… Ты хочешь, чтобы я не завидовала Сергею. Да будь там в тысячу раз страшнее и тяжелее, — то, что я здесь, а не там, это так бездарно, так бездарно!
Она порывисто вытерла платком глаза и вдруг увидела, что у самой перегородки стоит Ч е н ц о в а и мрачно ее слушает. Вересова бросила на стол платок и выбежала. И в тот же момент стоявшая рядом с Ченцовой А г л а я решительно постучалась и вошла, не дожидаясь разрешения.
А г л а я (в новом, изящного покроя ватнике — с кокеткой, в талию, с плечиками. Бодро). Здравствуйте, товарищ директор.
В е р е с о в (встрепенулся). Здравствуйте, товарищ директор!
А г л а я. Шутки шутите?
В е р е с о в. Почему? Я директор завода, вы — швейного ателье. Вижу, ватники модные сконструировали. Ишь какие фигуристые!
А г л а я. Да ведь хочется как-то женщин украсить. Радости-то у нас в общем мало.
В е р е с о в. Да, радости пока немного. Надо будет Александре Васильевне такой оборудовать.
А г л а я. А я предлагала через Вику. Товарищ Вересова отказалась.
В е р е с о в. Зря. Садитесь, Аглая Федоровна.
А г л а я. Егор Афанасьевич, я с просьбой. Нет ли у вас на заводе олифы натуральной?
В е р е с о в. Крышу собираетесь красить? Так вы же теперь под землей укрылись. Между прочим, правильно сделали.
А г л а я (с удовольствием переживая недавние события). Два раза́, Егор Афанасьевич, наш домишко снарядом распарывало. Вот ужас! Ладно ночью, никого не было. Только успеем переехать — опять прямое… Нет, олифа нам не для крыши. (Оглянулась на цех.) Заказ у нас есть мудреный.
В е р е с о в. Какой, если не секрет?
А г л а я. Я так понимаю, Егор Афанасьевич: для войны заказ. А раз для войны…
В е р е с о в. Тогда не рассказывайте. Много ли вам надо олифы?
А г л а я. Скажем, так. (Прикидывает на лежащих на столе счетах.) Пять метров один комплект. Двадцать комплектов. Это будет сто метров. С запасом сто двадцать. Сто двадцать метров брезента проолифить надо. Сколько пойдет олифы?
В е р е с о в. Ей-богу, не знаю. Толстый брезент?
А г л а я (смущенно). Брезента у меня тоже нет, Егор Афанасьевич. У вас хотела спросить.
В е р е с о в. Хитрая вы, Аглая Федоровна. Откуда я его возьму?
А г л а я. Сто метров всего и надо-то. Да мы из восьмидесяти аккуратно покроим, Егор Афанасьевич…
В е р е с о в (сдержанно). Не могу вам помочь. Поступит официальный заказ, тогда будем думать. Не обессудьте, такой порядок.
А г л а я. Я понимаю.
В е р е с о в. И еще совет. В другой раз звоните по телефону. Какой смысл ходить по улицам под обстрелом.
Аглая растерянно поднимается со стула. Вересов тоже встает. Вдруг видит: в пустой раме лицо Р е б р о в а.
Р е б р о в. Ежели насчет брезента, Егор Афанасьевич…
В е р е с о в. Опять без спроса суешься!
Р е б р о в. Я, Егор Афанасьевич, как ваш заместитель по всевозможной части докладываю, что имеется внезаводской брезент в количестве баснословного количества метров. Подчеркиваю: внезаводской, не учтенный в фондах. По-научному говоря, бесхозный…
В е р е с о в. Откуда такой взялся?
Р е б р о в. Можно к вам, товарищ директор? (Открывает дверь, входит.) Помните, перед самой войной цирк к нам приехал? Еще билеты на улице продавали.
В е р е с о в. Ну?
Р е б р о в. Приехал, а тут война. Сразу собрались и уехали. Заторопились. Приказано было отбыть немедленно. Вот этакой купол брезента бросили.
А г л а я. Где он? Где? Говори скорей, Ребруша!
Р е б р о в. Находится под моим присмотром. С нечеловеческим напряжением сил перевез его в одно место.
В е р е с о в. По-научному говоря, свистнул. (Аглае.) Верите, в краску меня недавно вогнал. Влетел сюда осколок снаряда. Вот в эту стенку врезал. На столько бы ближе — прямо в висок. Положил я его на стол, на другой день рассказываю Пчелке, хочу показать — нет на столе осколка! Оказывается, его Ребров утащил…
Р е б р о в (обиженно). Неправильно информируете, Егор Афанасьевич. Не утащил, а прибрал для будущего исторического музея. Завернул в бумажку и надписал: «Осколок фашистского снаряда, коим на самый лишь волос не был убит директор Н-ского героического завода товарищ Вересов Е. А.». И брезент я отнюдь не свистнул, а приберег для нужд труда и обороны.