19. Есть, очевидно, момент внутреннего духовного разрушения, которое сопереживается и нашим православием, когда церковность политизируется, становится просто идеологией, когда бывшие коммунисты приходят в сговор с православными, и православие начинает побивать своих врагов...
20. Я надеюсь, что будет возможность видеться с Вами, и я всегда буду рад этой возможностью пользоваться”.
21. И молвил Сын Человеческий: “Сегодня воистину наступил настоящий первый день весны. Мне радостно слышать такие речи.
22. Конечно же, ни одно чадо Бога не будет обойдено любовью, которая ему предназначена. Как Солнце светит на всех в равной степени, так и Любовь, Благодать Бога проливается на всех одинаково. И Моё отношение, естественно, не может быть другим.
23. Но, пребывая на Земле, человек обретает определённые особенности, когда он может быть строгим — строгим не потому, что он злой, а потому, что требуется порою встряхнуть засыпающего и помочь ему. Моя строгость может быть выражена именно в таком отношении.
24. Для Меня все одинаково дороги: Я одинаково хорошо отношусь и к гонящему Меня шалуну, и к другому, кто искренне устремлён к Богу.
25. Но порой, конечно, потребуется дёрнуть за ушко, если уж слишком захулиганится малыш с какой-нибудь большой бородой, с какими-нибудь блестящими одеждами и многочисленными блестящими предметами на груди. Любовь Моя — ко всем одинакова.
26. Я знаю и искренне верю, что верующие православия в какой-то мере сумеют понять Происходящее, — не сразу, сразу очень сложно, но с течением времени многое будет явлено ярко, громогласно.
27. И всегда сохраняется надежда, что понимание настоящее, истинное всё-таки возникнет, — и это будет величайшей радостью.
28. Сейчас, конечно, много шума, много недоверия, много ярко выраженного лицемерия. Что здесь сказать?
Человек имеет право на эти глупости, ибо рождён в царстве силы, в диких условиях, которые формировались обществом человека уже тысячи лет. И если человек рождён пока ещё таким слепым, он имеет право на глупость, на эту дикость, на то же лицемерие.
29. И если однажды приходилось говорить в лицо человеку: “Лицемер!” — то сейчас эта надобность уходит, ибо он такой пока ещё маленький, смешной, шумит, ругается. Но можно улыбнуться и подождать, — время ему придёт понять, разобраться, никуда он от Истины не уйдёт, не скроется. Если уж рождён Волей Бога, то не удастся от Жизни уйти!
30. Время ныне особое, многое надо поставить на место.
31. Я очень хочу, чтобы слово “православие” понималось в истинном смысле, ибо правильно славить Бога нужно не грешным языком, а только делами в Истине; чтобы церковь православная проявилась истинно на этой Земле теми, кто будет правильно славить Бога открытыми сердцами, — тогда Слава Бога будет множиться делами людей. И это будет великая радость, великое счастье, которое озарит Вселенную, наполнит Её чудными цветами.
32. Время решения судеб пришло! Пора определяться. Пора самому себе сказать, кто ты: человек ли ты, чадо ли великого Бога, или существо, которое сеет горе и кровь, пребывая в любви только к самому себе.
33. Но как бы горестно всё это ни выглядело, это нужное время. Пускай будут эти горести, они помогут понять.
34. Многие приходят к Вере через сложности, через потери. Многим эти потери просто необходимы.
35. Сейчас сложнее становится в обществе, опасности развиваются вокруг. Пускай! Это очень хорошо. Пускай встряхнёт всех.
36. И пусть эта встряска поможет сделать настоящий, правильный вывод и понять те знамения, которые появляются ныне. Нужно суметь сопоставить их с Происходящим в России. Это поможет сделать новые открытия, которые связаны с храмом, строительство которого уже завершается в Москве, в нём сокрыто много важных символов. Но сумеет ли понять человек? Остаётся надежда...
37. Понимание между Мной и кем-то часто зависит только от одной стороны: постараются ли понять Меня, — потому что Я пойму всех.
38. Двери Моего Дома всегда открыты, и всё доброе всегда будет иметь место”.
39. “Спасибо, — тихо сказал Валентин. —
40. Никодим, приходя ко Христу, спрашивал: “Ты ли Тот Самый?” Я думаю, не только мы, но и множество ещё будет приходить и так же спрашивать Вас.
41 Ибо весь корень этих недоумений скрывается, прежде всего, в том, что мы исповедуем того Бога, которого нам заповедали наши отцы.
42. Все мы получили богословское образование: я учился здесь, Григорий учился в Англии, Сергий учился в Швейцарии. Богословское образование имеет свою сухость, оно не имеет духовного опыта, это только сухие знания о Боге, что является часто, на самом деле, провозвестником атеизма и богоборчества.
43. Однако это знание делает нас убеждёнными в искании того Христа, которого чаяли пророки в Ветхом Завете, которого предрекал Иоанн Предтеча.
44. И очевидно, самый большой и трудный вопрос в том, что эти богословские положения, которые уже находят отображение в нашем духовном опыте, исповедуют прежде всего того Бога, которого мы чтим в Святой Троице, того Бога Иисуса Христа, который воплотился в человека.
45. Мы исповедуем того Христа, который, лишившись Божественных качеств Творца Неба и Земли, свершает то, что называется на богословском языке “киносисом” — истощанием, то есть лишается именно качеств Божества, становясь человеком, приобщаясь своей Божественной сущностью к человеку, к его душе, к его сердцу, к его уму, и тем самым приобщает падшую человеческую плоть и душу к Божественной жизни.
46. Мы исповедуем того Христа, который, являясь одновременно и Богом, и человеком, терпит распятие за людей, сходит во ад и возносит нечеловеческую душу, нечеловеческое тело Небесному Отцу, и тем самым дарует человеку достоинство, которое выше ангельского.
47. И поэтому смысл того православия, которое мы понимаем, выражается в том, чтобы Образ Божий, Образ Святой Троицы, Образ Господа Иисуса Христа выявить в себе таким образом, чтобы стать по Благодати богами, тогда как Бог Иисус Христос был Богом по природе Своей.
48. Что Вы можете сказать по отношению к этому богословскому и в то же время нашему, может быть для Вас суемудрёному, убеждению? Ибо есть границы, где можно понимать друг друга безоговорочно, где любовь распространяется друг к другу так, что забывается абсолютно всё; но есть те границы, какие мы называем догматическими, через которые, увы, ему, чем более учёный человек, тем труднее, как книжнику ветхозаветному, через эти затруднения пройти”.
49. “Верно, — Виссарион кивнул головой. — Само стремление понять эти истины так, как было сейчас высказано, прекрасно и, конечно, имеет место.
50. А в этом отношении есть одна немаловажная истина: Вечное нельзя выразить конечным.
51. Человек, пользуясь одними и теми же словами, как правило, не говорит об одном и том же.
52. И, пытаясь понять Вечное, пытаясь выразить Вечное какими-то своими пониманиями, выразить словами, он всегда это портил. Любое слово о Любви портит Её. Как можно сказать о Невыразимом, как можно показать Необозримое?!
53. Но человеку хотелось это сделать, он хотел это передать от одного своего ближнего к другому, и эти искренние пожелания были нужны, но они, естественно, влекли большую утрату, большие искажения.
54. Реальность, сама Истина никогда не соизмеряются с желаниями человека. А желания человека — это суть человека.
55. И здесь возникает невероятная сложность: человек хочет понять Истину, но создаёт образы, наиболее понятные ему самому.
56. Говорить об Учителе наиболее точно могли только те, кто Его видел, кто Его слышал. Как только появились новые поколения, стала возникать невероятная разница в рассуждениях.
57. Но поправить это уже нельзя, люди говорят искренне и очень хотят так видеть, так чувствовать. И пускай будет так. Но это влечёт великие расхождения в понятиях человеческих.
58. И когда Истина приходит, то Она, естественно, никогда не будет во всём соответствовать желаниям человека. Ни у одного человека это соответствие не произойдёт.