— Катюша, у вас есть отец?
— Есть. А что?
— Вы его любите?
— Я бабушку люблю! — с таким, знаете, вызовом.
— А кто у вас бабушка?
— Пенсионерка.
— Пенсионерка… Вот придет она, бабушка ваша любимая, в учреждение. В собес, допустим. И там ей нахамит кто-то. До слез обидит! Что бы вы сделали такому человеку?
— Загрызла бы!
— Загрызла… Людоедка вы, Катя, я и не знал. А вас кто загрызет за то, что нахамили старому человеку? Ведь и его, возможно, внуки любят, как вы — свою бабушку. А?
— Извините, пожалуйста, Виктор Максимович, — едва слышно прошелестела Крошка, не поднимая очей.
— Виктор Максимович извинит, ему что… Догоните того старика, он хромой — далеко не ушел. Догоните! Извинитесь перед ним. Не формально, а от души. И так, чтобы расслышал. А то у старых людей слух слабый бывает, слуховой нерв изнашивается от многолетних шумов житейских и прочих… Ну, что вы смотрите? Или тоже слух ослабел, не расслышали? Не теряйте же времени! Это — служебное задание, вернетесь — доложите об исполнении.
Тут, услыхав столь примечательный диалог, я окончательно перестал сомневаться, решил поднять свое заброшенное бревнышко и тащить его добросовестно, сколько потребуется.
Вот ведь какой реалистический сон приснился мне намедни.