Бадди (смотрит на свое колено и истерически смеется). И что дальше?
Пегги. И вот благодаря этому случайному знакомству я прохожу кастинг у одного из ведущих продюсеров. (Убирает руку.) Занятная штука жизнь, правда?
Бадди (ставит стакан на столик, встает и отходит). Ужасно.
Пегги (тоже встает). Ну что, сыграть что-нибудь?
Бадди. Что?
Пегги. Разыграть сценку, прочесть отрывок из роли, можно просто поговорить.
Бадди. Да, пожалуй. Устал я что-то. (Садится в кресло.)
Пегги. Устали от переезда? Хотите, я вам виски помассирую?
Бадди. Да нет…
Пегги. У меня это хорошо получается. Расслабьтесь… и забудьте о кинобизнесе. (Делает массаж.) Не очень получается. Ваши мысли заняты студией.
Бадди. Нет, что вы. Вовсе нет.
Звонит телефон. Бадди подскакивает.
Пегги. Ждете кого-нибудь?
Бадди. Я? Нет! Нет!
Телефон звонит.
Придется подойти. Сниму трубку. (Быстро подходит к телефону, снимает трубку.) Да?.. Па-па?! Извини, что кричу, что-то с голосом… Что?.. Прямо сейчас?.. Слушай, давай я спущусь, ладно?.. Папа?.. Папа! О боже! (Вешает трубку.)
Пегги. Что случилось?
Бадди. Да нет… Просто не хочу его видеть… Писателя этого…
Пегги. Папа? Я думала, это ваш отец.
Бадди. Да ну что вы. Это прозвище — Папа. Эрнеста Хемингуэя прозвали Папой.
Пегги. Да? И Папа поднимается сюда?
Бадди. То-то и оно… Очень, очень прошу об одолжении. Мне надо поговорить с ним наедине. Всего несколько минут… Поговорил, насчет… некоторых изменений в сценарии.
Пегги. Понимаю. Уйду к себе и бутылку прихвачу.
Бадди (облегченно). Отлично. Правда подождете?
Пегги. Конечно. (Идет к двери.)
Бадди (останавливает ее). Не туда!
Пегги. Что?
Бадди. Нельзя, чтоб он узнал, что я кастинг провожу. У него на примете другая девушка.
Пегги. Как заботливо с вашей стороны. Огромное спасибо, мистер Манхейм. (Целует его и уходит на кухню.)
Бадди оглядывает свой пиджак, расстегивает его, снимает, забрасывает в спальню и закрывает дверь; бежит к кофейному столику, хватает бокалы и относит их на барную стойку, смотрит, берет один из них, достает носовой платок, стирает с бокала губную помаду и прячет его в бар, затем протирает губы.
Раздается звонок в дверь.
Бадди сжимает платок и пытается засунуть в карман, но это не получается. Звонок повторяется.
В панике выбрасывает платок в окно слева, берет с полки толстенную книгу, открывает ее, принимает серьезный вид, идет к двери и открывает. Входит Отец с письмом в руке.
Бадди. Привет, пап. (Идет за ним.) Как ты, пап?.. Что-нибудь случилось?
Тот смотрит на него в упор, не в состоянии выговорить ни слова; затем достает письмо из конверта и подносит его к лицу сына.
Я… я думал, ты пойдешь вечером домой… Хотел с утра поговорить обо всем спокойно… на фабрике… а потом я сказал маме, что буду дома завтра вечером… чтоб мы поговорили по душам… и я бы все объяснил… Пап, ты что, злишься на меня?
Отец. Я? Злюсь? С какой стати?
Бадди. Из-за письма.
Отец. Какого письма?
Бадди. Ну, вот этого. Которое я написал.
Отец. Ну уж нет. Только не ты. Кто-то совсем другой. Не ты. Тебя я знаю. А этого писаку в глаза не видел.
Бадди. Может, лучше отложим разговор до завтра, когда немного успокоимся мы оба? Разговор ведь будет долгим.
Отец. Разговор? И о чем же? (Держит письмо под носом Бадди.) Дело сделано. Декларация Независимости… Об этом хотел поговорить?
Бадди. Пап, ты слишком расстроен. Спокойного разговора не получится.
Отец. Как чувствовал. (Кладет письмо в конверт.) Все это должно было случиться. Уж больно долго ты вокруг своего братца крутился. Вот и результат. У моей сестры Гасси двое внуков, а у меня один балбес и это письмо.