Вот я визжу такая истерично на одной ноте таким писклявым 'а-а-а-а-а-ааа', и видимо я своей оперой потревожила того, кто собственно и шевелился в углу. Как я от страха сознание не потеряла, не знаю, но, когда ко мне выползла землеройка, удивились мы обе. Я потому что это зверек абсолютно безобидный, живет себе в земле, ходы делает, не очень симпатичный, но кто красавцем будет, если в земле бесконечно рыться и света белого не видеть. А она, потому что ее наверно впервые в жизни испугались. Орать я перестала, совестно стало, что животину потревожила. Поэтому рот я захлопнула и стала соображать, что надо бы и выбираться, вряд ли Смерть меня сюда загнала, чтобы я живность изучила. А с учетом того, что это последнее практическое занятие перед экзаменом по построению порталов и всевозможных пентаграмм, значит, надо работать. Искоса поглядывая на зверька, который решил не уходить, ага, где еще он таких больных ведьмочек увидит, небось, всей своей родне расскажет, какой он опасный, ведьмочку до истерики довел.
Осмотрев пол, начала строить пентаграмму. За неимением ровного пола и мела, пришлось работать ручками. Очистить площадку, притоптать кое-где землю, камни перенести, потому что места нужно как минимум пятьдесят на пятьдесят сантиметров, ногти обломала об камни, потом взяла один камушек и на подобии мела стала чертить, в одном месте пришлось, чуть ли не выковыривать землю, чтобы провести линию. Замаялась, испачкалась, но пентаграмму нарисовала. Кто-то может спросить, почему же я не использовала свой амулет перехода, а не работает он почему-то тут. Хотя ясно, почему. Видать магистр Смерть решила глушить всю магию, чтобы показали навыки.
На манер землеройки я все перекопала и начертила все символы. А дальше начались сложности, мне неизвестно, где я, поэтому начальной точки координат у меня нет, а это плохо. Потратила где-то еще полчаса по внутренним часам на то, чтобы произвести расчеты. Долго так, потому что у землеройки не оказалось листика и ручки, чтобы можно было пописать. Пришлось считать в уме, и только самое основное записывать, чтобы не забыть. Я один раз попыталась призвать свою сумку, без толку. Смирившись с судьбой, старалась правильно произвести расчеты, хотелось не выйти где-нибудь посреди океана.
Расчеты готовы, попрощавшись с милым зверьком, который все это время усердно помогал мне своим молчаливым одобрением, ну, или надеждой, что я все-таки свалю и не буду ему мешать. Я активировала пентаграмму и глубоко вздохнув, шагнула в неизвестность. Ну, Грань, помоги.
Вышла я в нашей лаборатории и даже в своем секторе и, не обращая внимания на окружающих, станцевала победный танец, и пусть он дурацкий, да и мне не солидно так себя вести, но быть похороненной заживо в пещере без выхода и входа, кроме того, что сделал зверек, было страшно. Так что имею моральное право танцевать дурные танцы.
Магистр Смерть, которая внимательно следила за моим порывом счастья, только чуть голову наклонила, потом все-таки решила прокомментировать:
— Я рада, что вы, Ветрова, потратили не всю пару на такое элементарное задание, это свидетельствует о том, что все-таки я вас неплохо учу. На сегодня можете быть свободны, к экзамену вы допускаетесь. Только я очень рекомендую сходить в библиотеку, поскольку потратили вы все равно непозволительно много времени для своего уровня. — Вот же ведьма, не могла не ковырнуть, хвалить просто она не умеет.
Но это все ерунда, так что я, поблагодарив магистра, вприпрыжку помчалась из аудитории. Интересно же было, как у остальных прошли практические. Здраво рассудив, где может быть народ, решила мчаться в столовую, после стресса нужно много есть.
На подходе к столовой дорогу мне заступила Леся. Вот неугомонная ведьмочка! Именно она перед Играми ко мне цеплялась, и из-за нее взорвались зелья. Противная она все-таки, вот и сейчас морду свою кирпичом состроила, губы брезгливо поджала и цедит слова:
— Ветрова, куда ты мчишься, тут нормальные ведьмочки ходят, а ты вдоль стеночки иди, чтобы не испачкать, ходишь как оборванка, — я оглядела себя, и досадливо сморщилась. Да, когда чертила пентаграмму, извазюкалась вся, а руки вообще страх, ногти обломаны, и грязь. Я их собиралась в столовой помыть, но нет, на эту наткнулась.
Мило улыбнувшись, решила не обращать внимания на недалеких:
— И тебе здравствуй, Леся, спасибо, что обратила внимание на мой вид. С практического бегу, но тебе не понять. А сейчас, будь добра, с дороги уйди, — и все это вежливо улыбаясь.
— Ты как со мной разговариваешь? — зашипела эта крыса. — Я тебе покажу! — и эта больная взяла и вылила на меня свой кофе, я не обратила внимания сразу, что у нее в руках чашка. — Это тебя не испортит, но хоть покажет твою суть. Замарашка. — И так мерзко засмеялась.
Стало обидно, очень обидно. А когда ведьмочке, да с нестабильной магией обидно, нужно прятаться, эта курица этого не знала. Сначала в коридор ворвался порыв ветра. Сильный порыв, такой, что у девицы, которая стояла и все это время скалилась мне в лицо, волосы стали дыбом, ей так лучше. После ветра примчалась пыль, точнее, ветер ее принес. И вот что интересно, все вокруг оставалось чистым за исключением этой девицы. Теперь Леся была припорошена пылью, а она глупая орать начала, рот открыла, вот именно в рот ей и набилась земля с чем-то, я не вникала, но сама виновата.
Я все это не специально делала, я просто сердилась. И первая начала она. Пусть радуется, что ветер ее не поднял повыше, а потом не уронил посильнее, а так пострадала только внешность.
На крик этой больной из столовой выбежал народ и остался стоять в дверях. Умные.
— Я тебя последний раз предупреждаю, Леся, не цепляйся ко мне, не лезь и не доставай. Иначе в следующий раз я себя сдерживать не буду, и заметь, мне за это ничего не будет, ведь всех предупредили, что подрывников лучше не трогать. — Я старалась говорить очень спокойно и пыталась взять эмоции под контроль, чтобы не натворить дел.
— Ты за это ответишь, мерзкая человечка, — я на это только бровь вскинула. Человечка. Она серьезно думает, что обидит меня тем, что я наполовину человек? Смешно. — Ты провалишь Игры, и тогда я буду над тобой смеяться.
— Так все это, — я обвела рукой коридор, — только потому, что ты не умеешь проигрывать? Учись, тебе в жизни пригодится! — злая я, нехорошо, но что поделать.
— Я не проигрываю! — завизжала она, — тебе, малохольной, просто повезло, но это ненадолго, посмотрим, как ты будешь слезы размазывать, когда тебя исключат, — и сказав это, она захлопнула рот. Интересно, о чем это она.
— Почему меня должны исключить? — не нравится мне это все.
Но Леся естественно не ответила, только состроила рожу, мол, сама догадайся, а я, такая умная, тебе ничего не скажу. Коза она, а не ведьмочка.
— О, слушай, подруга, а это определенно твой стиль. Панки — они такие, а у тебя такой естественный ирокез. Слушай, будь хорошей девочкой, повесели дядю Ника, сделай вот такую фигуру и крикни 'панки хой!', ну, пожалуйста, — она сделала фигуру, неприличный жест, который, наверно, во всех Гранях означает приблизительно одно и то же. — Можно и так, к твоему образу и это подходит, иди, болезная, перед зеркалом тренируйся, а то эмоций не додала, прям вот 'не верю'.
Леся развернулась и пошла на выход, правда, ветер ее толкал в спину, поэтому гордой походки не получилось, ну и волосы, они стояли дыбом, и судя по тому, что она пыталась их пригладить, а им хоть бы хны, такое будет долго. Сама виновата, нечего сердить ведьмочку сильнее себя, ну, или менее стабильную.