— А как же Егор? — осторожно спрашиваю. Столько лет он считался моим отчимом, что я к нему привыкла, несмотря на то, что мы почти не общались. Как и к Вере, впрочем.
— Фу, с Егором мы разводимся, — мама пренебрежительно морщится при одном только упоминании его имени, — представляешь, у него роман с какой-то продавщицей из супермаркета. С грубой неотёсанной хабалкой. С малолетней смазливой деревенщиной. Такая мерзость! Я узнала об этом перед самым Новым годом. И тут же подала на развод! Так что больше и имени этого мерзкого человечешки при мне не упоминай! Не порть мне настроение.
Разволновавшись, мама хватает вино с подноса мимо проходящего официанта и быстро начинает его опустошать. Затем повторяет процедуру, и оглядывается в поисках нового.
— Где их носит, когда они так нужны? — рассерженно шипит, обмахиваясь клатчем.
Да уж, всерьёз, видно, её зацепил поход налево молодого муженька. Хочется узнать подробности, но мать нервировать смысла нет. Вряд ли она расскажет. Лучше потом у Веры осторожно всё выведаю, она-то должна быть в курсе.
— А что с твоим будущим новым мужем? — продолжаю утолять любопытство, — где ты успела найти его так быстро?
— О, это адвокат по семейным делам. Между прочим, довольно известный в нашем городе. Он ведёт моё дело о разводе.
Блин, ну и скорость. Не успела развестись с предыдущим муженьком, а уже нашла себе нового кандидата. Да ещё и известного адвоката. Наверняка не бедного, если он может позволить себе дарить невесте такие украшения. Мне бы у неё поучиться.
— Пойдём, я тебя с ним познакомлю, — внезапно, без предупреждений, мама хватает меня за руку и с силой тащит за собой через толпу гостей. Я едва поспеваю за ней, всерьёз боясь упасть. Немного придя в себя от неожиданности, собираюсь возмутиться такому грубому обращению. Что это за таскание меня туда-сюда? Но не успеваю и я рта открыть, а мать уже останавливается перед небольшой, оживлённо беседующей компанией. Бесцеремонно выдёргивает оттуда молодого светловолосого мужчину в дорогом костюме. Неужели это и есть мой будущий отчим номер два? Точно, не ошиблась.
— Ева, познакомься, это мой будущий муж, Геннадий Шадрин, — вся светясь от счастья, представляет нас друг другу мама, — а это моя дочь. Она здесь ненадолго. Завтра опять уедит в столицу.
— Здравствуй, Ева, очень приятно с тобой познакомиться. Твоя мама очень много о тебе рассказывала, — тепло улыбается жених.
Вот что значит настоящий адвокат. Врёт, и не краснеет. Сомневаюсь, что мама и правда могла ему хоть что-то обо мне рассказать. Хорошо ещё, что вообще поставила в известность о наличии взрослой дочери. С Егором она до последнего скрывала сей факт.
— Здравствуйте, — интересно, а как мне его теперь называть? Третий папа? Товарищ Шадрин? Или просто дядя Гена? Ладно, со временем разберёмся. Пока достаточно и того, что мама рядом с ним светится от радости.
Поинтересоваться бы невзначай, сколько ему лет. На вид не старше матери, но ведь она и не выглядит на свои сорок четыре. Неужели опять её потянуло на молоденьких? Опыт с Егором ничему её не научил. А может, из-за этого отец такой злой? Она и ему сообщила о новом женихе?
Эти двое начинают любезничать друг с другом, и я понимаю, что стала здесь третьей лишней. Ладно, мне не привыкать. Отхожу к накрытым столам, чтобы нагрузить едой тарелку. Я с утра ничего не ела, и у меня проснулся прямо-таки волчий аппетит.
— А ты, я смотрю, девушка со здоровым аппетитом, — услышав за спиной незнакомый голос, я неохотно оборачиваюсь. Не могут оставить в покое хоть на полчаса? Возле меня стоит рослый парень в светло-коричневом костюме, и пристально меня рассматривает. Музейный экспонат нашёл? Собираюсь послать его к чёрту, но что-то кажется мне слишком знакомым в нём. И точно. Детальный осмотр доказывает, что я эту самодовольную рожу уже видела. Сын Николая Даниловича. Смоляков-младший, папин любимчик и главный претендент на роль его зятя. Принёс же чёрт его рогатый. Ещё больше хочется его послать в далёкое пешее путешествие, но вспоминаю обещание, данное отцу. Что я к нему присмотрюсь. Придётся быть милой. Хотя бы сегодня, чтобы не портить родителю вечер. А завтра с утра сообщу, что люблю другого. И будь, что будет. Главное, чтобы отстали уже от меня со своим сватовством.
— Ага, люблю пожрать, — не слишком вежливо отвечаю ему, стараясь не отвлекаться от еды. Пусть видит, что меня нелегко прокормить. Может, испугается и сам откажется от сумасшедшей идеи наших отцов?
— А ещё и с чувством юмора, — не скрываясь, хохочет он, привлекая к нам ненужные взгляды, — ну и как еда? Посоветуешь чего-нибудь?