«Почему коррекция погоды лишь ухудшает экологию?»
«Почему постоянно откладывается пилотируемый полет к Марсу?»
«Что ждет меня завтра?»
И если на первые вопросы ученые худо-бедно научились давать ответы, то последний ставил их в тупик. Человек не желал выслушивать прогнозы, он желал точно знать свое будущее. Наука пасовала и уступала место шустрым предсказателям всех мастей и оттенков. В сети расплодились сайты, автоматически составляющие гороскопы по дате рождения, а то и просто по имени. Не хочешь читать гороскоп? Не беда: подключись к другому серверу, и каждое утро тебе будет приходить письмо с коротеньким предсказанием на день. Не умеешь читать? Выбери голосовой режим, и приятный женский (мужской) голос нашепчет сообщение. И подключались, и выбирали, и слушали. И даже верили. Несмотря на то. что сетевые колдуны гадали даже по номеру «балалайки».
Человек слаб.
Те же из жаждущих, кто располагал временем и деньгами, к виртуальным волшебникам не обращались. Понимали, что предсказание — не пицца, его по сети не закажешь. Составляя гороскоп, настоящий колдун не ограничится только датой рождения, он изучит ауру, посмотрит линии на руке, заглянет в глаза. И богатые домохозяйки отправлялись в магические салоны, пытаясь отыскать в полутемных, наполненных запахом благовоний комнатах ответы на вечные вопросы.
— Неправильно, — произнесла Мамаша Даша, откладывая поданный Матильдой лист с таблицей.
— Почему?
— Ответь сама.
Девушка взяла составленный ею гороскоп, быстро пробежалась по основным выводам, покосилась на исходные данные заказчика и пожала плечами:
— Вроде все в порядке.
— Ты забыла, что женщина родилась не в Москве, — вздохнула Мамаша.
— Черт!
— И не ругайся.
— Извини. Я переделаю.
Мамаша не заставляла Матильду заниматься гаданием, интерес к профессии тетки у девушки возник сам. И укрепился после нескольких случаев…
— Не уходи, — остановила племянницу гадалка. Она взяла Матильду за руку и заглянула в глаза: — Чем ты расстроена?
— Патриция… — нехотя протянула девушка.
Вы поругались?
— Нет.
— Тогда в чем дело?
Матильда запнулась. Как ответить? Издевалась? Ну, можно сказать и так: Пэт знала, что подруга не любит быстрой езды. Но «издевалась»… звучит слишком сильно. Увлеклась? Да, наверное, просто увлеклась. В конце концов, «Плуто» — не велосипед.
— Что у вас произошло?
— Пэт повезла меня из Университета на мотоцикле. Быстро повезла. И не остановилась, когда я попросила.
— Она поступила плохо.
— Она очень высокомерная, — бросила Матильда.
— Пэт грубила тебе?
— Нет… но это чувствуется. В жестах, в интонациях… Она как будто стоит на другой ступеньке.
— Когда Патриции было пять лет, Кирилл отдал ее в закрытую школу, — негромко произнесла Мамаша.
— Ты это говорила, — перебила гадалку Матильда. — Но мне кажется, что это ложь.
— Почему?
— Она ничего не рассказывает об этой школе.
— Может, ей там не нравилось, — пробормотала Мамаша.
А девушка, почувствовав растерянность Даши, решила проверить давние подозрения:
— Тетя, ты заставляешь меня дружить с Пэт, потому что так хочет Кирилл? А мы от него зависим?
— С чего ты взяла?
— Ты говорила, что мое обучение в Университете будет спонсировать «Науком»…
Гадалка вздрогнула.
— Да, говорила.
— Учебный год начался, а я до сих пор не подписала с ними контракт. Навела справки и выяснила…
— Да, ты права, — ослабевшим голосом произнесла Мамаша. — Я забыла тебе сказать, что «Науком» нам отказал.
— Но я учусь.
— За обучение платит Кирилл.
— И поэтому я должна дружить с его капризной дочерью?
— Нет! — Мамаша Даша ответила резко, неожиданно резко. И громко. — Ты ничего и никому не должна. Ты можешь пойти к Патриции и плюнуть ей в лицо, если пожелаешь. Можешь облить ее краской и навсегда поругаться. Можешь сделать все, что хочешь: Кирилл огорчится, но продолжит оплачивать твое обучение.
Матильда помолчала, растерянно хлопая глазами на тетку, затем тихо спросила:
— Это правда?
— Правда.
— Почему он это делает?
— Узнаешь. — Гадалка встала из-за стола, подошла к племяннице и обняла ее за плечи. — Патриция не умеет дружить, это так. Но рано или поздно это пройдет. Поддержи ее, Мата, мы должны ей помочь.
— Почему?
— Потому что она нам нужна.
анклав: Москва
территория: Аравия
жаркий день
большое начинается с малого
Настороженность. Ее запах. Ее шепот. Ее взгляд.
Выжить в Анклаве непросто. Хочешь вернуться вечером домой или в то место, которое называешь домом, — будь внимателен. Не ходи в районы, в которых тебе нельзя появляться. Не говори, чего не следует. Не говори, с кем не следует. Смотри по сторонам. Если ухитряешься следовать правилам и не стал параноиком — будешь жить долго. Счастливо или нет, зависит от тебя, но долго. У тебя выработается нюх на опасность. Повинуясь ему, ты покинешь улицу, на которой вот-вот начнется массовая драка, и зайдешь в магазин за секунду до того, как на площади откроет стрельбу психопат.
Согласно официальной статистике первые моб-киллеры убивали в среднем двадцать шесть человек — скорострельные «дрели», которые они, как правило, использовали, необычайно эффективны против толпы. Но когда аналогичное исследование провели через десять лет, аналитики крепко задумались: среднее число жертв снизилось до двенадцати человек. Психопаты продолжали выбирать наиболее оживленные места, продолжали использовать современное автоматическое оружие, но… У людей развился инстинкт. Они стали быстрее вычислять моб-киллеров, быстрее падать на землю, скрываться за углом, а самое главное — избегать опасных зон. В пятнадцать ноль восемь камера наружного наблюдения, установленная на площади Пушкина, зафиксировала толпу численностью около трех тысяч человек, в пятнадцать двенадцать людей было около двух тысяч, а когда в пятнадцать пятнадцать очередной психопат открыл огонь, на площади находилось всего полторы тысячи человек. Подобные данные поступали после каждой акции моб-киллеров.
У людей вырабатывался новый инстинкт.
Он складывался из повседневных мелочей, из наблюдений, из желания жить. Из простых правил, которые устанавливали для себя люди и которых они придерживались машинально, не задумываясь. Например, приезжая в Урус или Занзибар, Слоновски всегда снимал «дыродел» с предохранителя. А вот в Аравии — нет. Район другой. Спокойный.
Был.
Сегодня же в шумном гомоне аравийских улиц ощущалась настороженность, ожидание удара. Взгляды быстрые. Голоса отрывистые. Улыбок почти нет.
Настороженность.
— Они ждут, — негромко произнес Марат. Грег молча кивнул.
Опытные безы чуяли надвигающуюся грозу лучше всех. И если Слоновски знал, что Аравия вот-вот полыхнет, то рядовые сотрудники СБА, не посвященные в комбинации Мертвого, просто чуяли и вот уже три дня выезжали на патрулирование Аравии в усиленном составе.
— Ждать осталось недолго.
— Надеюсь, мы успеем уехать, — невесело пошутил Марат.
— Надеюсь.
Посещать в эти дни Аравию не рекомендовалось. Официально территорию не закрыли, но все понимали: достаточно одной искры — и взорвется. Сильно взорвется. В любой момент. Но старый Абдурахман, у которого Слоновски собирался разузнать насчет людей Моратти, отказывался говорить о серьезных вещах по сети. Когда-то неосторожность стоила Абдурахману трех лет свободы, и с тех пор он вел дела только лично. Пришлось тащиться.
— К лавке не подъезжай, — пробурчал Слоновски. — Ну его к черту, рисковать. Остановись в паре домов, у щита. А дальше я сам.
— Еще скажи: смешаюсь с толпой.
— Постараюсь.
В целях конспирации безы переоделись муниципальными электриками, взяли инструменты, поехали на стандартном фургончике. К городским служащим в Аравии относились нормально, не приставали, но это в обычное время…
— Все, я пошел. — Слоновски, который с трудом помещался в маленькой кабинке «Пежо», выбрался на тротуар, расправил плечи и облегченно вздохнул.