Меня спасла светленькая девочка. Она захихикала и в притворном ужасе прикрыла рот рукой. Это напомнило мне о почетной миссии воспитателя. Я выдавила улыбку.
— Здорово, да? Тебя зовут Элли? Смейся, что же ты? Это ведь так смешно.
Она убрала руку от лица и опасливо улыбнулась.
— О господи! — в отчаянии опустила руки Сандра. — Извини, Роуэн. Это неслыханно! Говорят, в два года у детей начинается первый кризис становления личности, но, похоже, Петра готовится заранее. Что с твоей блузкой?
— Ничего страшного, — сказала я.
С блузкой была полная катастрофа, во всяком случае, пока я ее не постираю, а может, и вообще. Додумалась же надеть на собеседование шелковую блузку, которую можно только чистить! Правда, я не рассчитывала на столь неформальное общение с первого дня. Ладно, раз уж это случилось, надо взять моральный реванш.
— Не волнуйтесь, — продолжала я успокаивать Сандру. — С детьми нужно быть готовой ко всему.
Прежде чем Петра успела заподозрить неладное, я отодвинула тарелку с овсянкой и поставила на стол вне ее досягаемости.
— Хватит, маленькая мисс Петра, вы хорошо повеселились, — строго сказала я и обернулась к Сандре. — Где у вас половая тряпка? Надо убрать эту кашу, пока никто не поскользнулся.
— В кладовой, вон та дверь, — с признательной улыбкой сказала Сандра. — Большое спасибо, Роуэн. Честно говоря, я не ожидала, что ты так с порога впряжешься в работу.
— Всегда рада помочь, — твердо заявила я и направилась в кладовку, потрепав по волосам Петру и подмигнув Элли.
Мэдди опустила взгляд в тарелку, словно происходящее ее не касалось. Вероятно, ей было стыдно, что она подначивала Петру.
Кладовая, без сомнения, относилась к старинной части дома. Судя по огромной раковине и вымощенному каменными плитами полу, в старые времена это была буфетная. Однако у меня начисто пропало желание любоваться архитектурными изысками. Я закрыла за собой дверь и сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь избавиться от остатков раздражения, после чего занялась спасением блузки. Счистила в раковину большую часть овсянки, осталось убрать губкой следы и замыть пятно. Провозившись пару минут, я только заляпала водой юбку. Я подперла дверь шваброй и сняла блузку. Оставшись в юбке и лифчике, начала замывать пятно под краном, стараясь не сильно намочить оставшуюся часть блузки, и вдруг услышала шум с другой стороны буфетной. Там оказалась еще одна дверь, через которую вошел Джек Грант.
— Косилка работает, Сан… — начал говорить он, вытирая руки о нижнюю часть комбинезона, но, увидев меня, замолчал на полуслове, вытаращил глаза и покраснел как рак.
Я вскрикнула и прижала мокрую блузку к груди, изо всех сил стараясь защитить свою скромность.
— О, господи, извини… я хотел… я не хотел… прости, — сказал Джек, прикрыв глаза рукой, посмотрел на потолок, перевел взгляд на пол и в конце концов развернулся и выбежал на улицу, хлопнув дверью.
Я стояла, тяжело дыша, не зная, плакать или смеяться. И то и другое было бесполезно, так что я просто подсушила блузку полотенцем, висевшим на батарее, налила в ведро воды и вернулась в кухню — с такими же пунцовыми щеками, как у Джека.
— Ну что, отстиралось? — спросила Сандра через плечо, когда я вошла. — Сделать тебе кофе?
— Да, — смущенно ответила я, не зная, рассказывать ли ей о вторжении.
Интересно, она слышала мой удивленный вопль? А вдруг Джек сам расскажет?
— Сандра, я…
И тут у меня сдали нервы. Просто не поворачивался язык выговорить: знаете, Сандра, я только что устроила маленький стриптиз перед вашим работником. Это звучало как-то непрофессионально. Оставалось надеяться, что Джек, будучи джентльменом, не станет поднимать эту тему.
— Молоко и сахар? — обернулась ко мне Сандра.
— Спасибо, только молоко. — Я поставила ведро на пол и начала отчищать следы метательных упражнений Петры от плиты и пола. Мои щеки постепенно остыли.
Наконец, подкрепившись кофе и вкуснейшим тостом с джемом, я почти смогла сделать вид, что ничего не произошло.
— Итак, девочки, — сказала Сандра, вытерев руки, — у меня до сих пор не было возможности познакомить вас с Роуэн. Она приехала посмотреть, как мы живем. Поздоровайтесь.
— Здрасьте, — пробормотала Мэдди, опустив взгляд в тарелку.
Она выглядела младше своих восьми лет — темноволосая, тоненькая, с бледным личиком и худыми поцарапанными коленками.
— Здравствуй, Мэдди.