Тогда великий князь Вещий Олег и вывез трон византийского императора. Если бы не роковой укус индуской( явно привезенной каким-то иноземным чародеем!) гадюки затаившейся в конском черепе, как знать не стал бы князь Олег русским Чингисханом. За минувшие со времен Константина столетия, сияние Византийской славы слегка потускнело, но град по-прежнему поражает. Особенно велик собор Святой Софии, настоящее чудо тогдашнего мира. Константинополь громадный полуостровом выдается в море. Высоченные белые стены с четырех и шестиугольными башнями, казалось, вырастают из скалистого гранитного берега.
А Золотой рог украшен исполинским маяком, по ночам, сияющим как сорок лун и уносимой в высоту крепостью-дворцом. С левой стороны, на оконечности полуострова, над самым морем виднелись между стройных кипарисов многообразные ассамблеи дворцов императоров - Второго Рима, их украшали многочисленные фонтаны и статуи колоссальных размеров, особенно много позолоченных грифонов.
Все это вилось причудливыми завитушками. Собор святой Софии казалось, висел в голубом небе, настолько необычной и легкой была его конструкция. И несколько рядов белых стен, по преданию римлян их помогали возводить Аполлон и Посейдон. Многие византийцы и теперь втихаря почитают древнейших античных богов. Сколько десятков, а может и сотен тысяч рабов, полегло на стройках, ведает только один Всевышний Господь. Подальше от дворцов город выглядел иначе, тоже каменный, но более серый, хотя и цветущий.
Постройки словно подымаются по ступеням, все выше и выше. Они тянуться до самого горизонта, сливаясь с темно-васильковыми тучами. Здание верховного Суда напоминает золотой рог, увенчанный грозной львиной мордой. В этот час, когда солнце уже перемахнула зенит, и слегка ослабило свой жар, от бесчисленных кораблей приплывших со всего света, сбросивших якоря и отдыхающих в спокойных водах, не видно воды. Тут были суда, проделавшие долгий и трудный путь по Русскому морю - на них ехали купцы из государства Шахарменов, из Ширвана, Багдада, разоренного Хорезма, Кашкара и Китая и многих других стран. Были тут и из Индии, Аравии, Египта из Ганзы и Европы.
На кораблях слышались различные голоса и многообразные языки. Заморские торговцы постоянно обменивались, покупали, продавали яростно торгуясь. За золотым Рогом бледнел Берег Перу, он напоминал слегка приукрашенный град Владимир. Местами высились церкви и башни, самая большая башня Христа зависала над морем. А вдалеке, в лучах солнца нежного голубели и отливали жемчугом горы.
-Красота! - Воскликнула красавица-ведьма, и округлила васильковые глазки. - Какой восхитительный вид! Но я не хочу любоваться красотами Царьграда,
а хочу увидеть своих детей.
Блюдечко поменяло изображение, переместившись на невольничий торг. Место, отведенное под рабовладельческий базар, было обширным и огороженным железным забором. Тысячи невольников выведены на все общее обозрение. На торжище оказались представители всех народов от гиперборейских до южноафриканских. Тут продавали и китайцев и немцев и негров.
В этом диком сборище Вешнявка с трудом смогла рассмотреть своих детей. Их продавили вместе с еще полусотней многоликих огольцов, как мальчиков, так и девочек. В основном тут представлены славяне, но есть желтые, узкоглазые азиаты, и черные кудрявые негритята. Совсем голенькими выставленные её отпрыски, жарясь на полуденном Солнце и лишь коленки были смазаны мелом, они стояли на присыпанном канареечным песком подиуме.
То и дело их заставляли плясать, петь, подымать камни и вертеть палки. Она видела, растила их в прошлом, и с момента разлуки прошло всего пара месяцев. Ее дети три мальчика и две девочки несмотря грустную рабскую участь, оказались веселы и энергично исполняли русский народный танец. Они слегка подсохли и похудели, кожа покрылась хорошим коричневым загаром, но вид в целом был вполне здоровым и ухоженным - перед торгом кормили неплохо. Сытый товар лучше идет.
А ум и чувства ребенка куда эластичнее, чем у взрослого. Вот они позабыли разлуку, и что недавно маялись в кандалах, от оков еще можно на запястьях и лодыжках рассмотреть еле заметные следы. Громадный город, чудный не то что их глухо хутор вызывает живейшее любопытство. И ребята дерут глотки, стараются показать свое умение. Времена еще языческие и никто не приучен стесняться своей наготы, или погружаться в ханжеский ритуал. Кажется, что не рабы это, а ребятня на пляжном утреннике.
Однако продать пленников ни как не удавалось. Некий купчина в богатом малиновом расшитом жемчугом халате придирчиво осматривал живой товар, заставлял открывать рот, щупал зубы.
-Покупай!
Задребезжал смахивающий на пирата продавец, в цветной чалме. Заунывным, голосом принялся расхваливать свой "товар":
-Они здоровые, крепкие и у них отличные зубы.
Купчина отрицательно мотнул головой, рыкнул баритоном:
-Они слишком маленькие!
Корсар с повязкой на левом глазу, с жаром произнес:
-Тем лучше, ты сможешь в отличие от тупых взрослых обучить их ремеслам. Они способны и от них пойдет чистая прибыль.
Но этот аргумент не подействовал.
-Вот именно. Сначала обучить, не один год трудов, не зная конечного результата! Рынок и так забит отличными взрослыми искусниками. После монгольских набегов, рынки переполнились невольниками.