– А я бы еще Персию прихватил, – вдруг брякнул Веточкин. И ту же зарделся.
Мигунин с Шишкиным переглянулись.
– Браво! Браво! – захлопал в ладоши Хлебников.
– Давайте, юноша, еще и Афганистан у британцев отберем. Да что Афганистан! На досуге обсудим план захвата Индии. Прекрасная идея. – Ротмистр повернулся к Шишкину с профессором и заговорщицки им подмигнул, показывая пальцем на Веточкина: – Я там буду господину студенту железные дороги охранять, рельсики полезные.
Веточкин стоял пунцовый.
– Извините, господа… – пробормотал еле слышно.
– Лишние конфликты нам не нужны, – как ни в чем ни бывало продолжил Мигунин. – Потенциально мы и так сильнее любой державы мира. Мы отказались от Аляски. И правильно сделали. Нам ее не прирастить органично. Однако ж без выходов к незамерзающему морю на Востоке вся логика нашего развития теряет смысл. И если придется, мы должны и будем сражаться за восточное море. Каким бы локальным ни показался бы грядущий конфликт, от его исхода зависят наши очень долгосрочные геополитические и национальные перспективы.
– Аляску-то жалко… – протянул Петя и тут же прикусил язык.
– Грядущий конфликт… – задумчиво и опять серьезно протянул Хлебников. – Ну вот прям все, уже воюем. Японцы такие злодеи и войны с ними нам никак не миновать?
– Боюсь, не миновать. По всей логике исторического развития в Японии были посажены, выращены и выпущены на свободу такие цепочки причинно-следственных связей духовного и материального толка, что они к войне приведут неизбежно, – развел руками Мигунин.
– Деньги они вложили, свои и чужие, теперь надо отбивать. Причем банк сорвать надо непременно, иначе амба, прогорят по полной. Ну и сами себя раззадорили, конечно, по первое число, – на свой манер разъяснил мудреную тираду профессора Шишкин. – У них на этой войне тоже дальнейшее развитие экономики завязано.
– Простите, господа, – робко кашлянул Веточкин, – но вы так много говорили про экономику… Я похожее в одной книжке немецкой читал у господина Маркса. Только… – Веточкин поглядел на Мигунина. – Вроде как она у нас не рекомендована. Хотя среди студентов хождение имеет.
Мигунин ответил просто:
– Думать всегда рекомендовано.
– Вы только, голубчик, бомбы не швыряйте, – заметил Шишкин. – А так думайте себе на здоровье сколько хотите.
– Боже упаси… – отшатнулся Веточкин.
– Поэтому я еще раз повторяю, милостивые государи, – резюмировал Мигунин, – что в любом вопросе надо всегда рассматривать совокупность причин, как духовных, так и материальных…
С залива задул легкий бриз. Где-то в недрах «Валахии» приглушенно отстукивали свой ритм машины.
– О, а вот и Ключевский идет, – радостно заметил Хлебников. – Доброе утро, Сергей Платоныч. Как изволили почивать?
Перед пассажирами предстал Сергей Платонович Ключевский. Он был пятым участником русской компании, путешествующей на «Валахии» из Гамбурга в Петербург. Впрочем, для Ключевского расстояние от немецкого портового города до столицы Российской Империи под слово «путешествие» никак не подпадало. В отличие от прочих отдыхающих Сергей Платонович возвращался в Россию из далекой научной экспедиции. Экспедиции, судя по вносимому в порту Гамбурга на «Валахию» багажу и последовавшим затем скромным рассказам главного участника, весьма серьезной и успешной. Тогда при посадке помощник Ключевского затащил на борт огромное количество ящиков, футляров под всевозможное снаряжение и разных немыслимых носимых конструкций. Все это дюжий помощник умудрялся перемещать на себе за один раз. Ящики были искусно приспособлены под ранцы, рюкзачки и сумки на ремешках. Примерно так же, но в значительно меньшем количестве был увешан и Ключевский.
Сергей Платонович носил коричневый дорожный костюм, ботинки с крагами и английский грибообразный пробковый шлем. Костюм был ладно притален и сидел на широкоплечей фигуре Ключевского безупречно. Осанкой своей Сергей Платонович скорее напоминал человека военного, нежели мирного исследователя и путешественника. Носил длинные усы и бороду, что явно делало его старше своих лет. Светло-серые глаза его смотрели на всякого собеседника с неизменным вежливым вниманием. Впрочем, частенько мелькали в них едва уловимые лукавые смешинки. При знакомстве и последующем общении Мигунин деликатно поинтересовался, не родственник ли уважаемый Сергей Платонович известному историку Ключевскому?
– Весьма отдаленный, – вежливо отвечал Сергей Платонович.
В ходе плавания на «Валахии» вся компания охотно слушала рассказы Ключевского о его путешествиях и исследованиях в далеких странах. Выяснилось, что интересы Сергея Платоновича весьма разносторонни. К их числу относятся география, геология, в некоторой степени этнография, а также ботаника. В особенности энтомология. Сергей Платонович доверительно сообщил, что в одном из ящиков хранится собранная им на Новой Гвинее коллекция бабочек.