Десерт их такой же простоты был, ибо изюм, коринка, винные ягоды, чернослив и медовые пастилы составляли оной, что касается до сухих вещей. Свежие же летом и осенью были: яблоки, груши, горох, бобы и огурцы. А думаю, что дынь и арбузов и не знали, разве когда несколько арбузов привезут из Астрахани.
Привозили еще и виноград в патоке, а свежего и понятия не имели привозить, ибо оный уже на моей памяти в царствование императрицы Елизаветы Петровны, тщаниями Ивана Антоновича Черкасова, кабинет-министра, начал свежей привозиться.
Для столь малого числа покоев не много бы освещения надобно, но и тут не только не употребляли, но и за грех считали употреблять восковые свечи, а освещены были комнаты сальными свечами, да и тех не десятками или сотнями поставляли, а велика уже та комната была, где четыре свечи на подсвечниках поставлялись.
Напитки состояли: квас, кислые щи, пиво и разные меды, из простого вина сделанная водка. Вины: церковное, то есть красное ординарное вино, рейнское, под сим именем разумелся не только рейнвейн, но также и всякое белое ординарное вино; романея, то есть греческие сладкие вина, и аликант. Которые чужестранные напитки с великою бережливостью употребляли. И погреба, где они содержались, назывались фряжские, потому что как первые оные, а паче греческие, получались через франков, а другие знали, что из Франции идут, то общее имя им и дали фряжских вин.
Таков был стол государев в рассуждении кушанья и напитков; посмотрим, какие были их экипажи. Государи и все бояре летом ездили всегда верхом, а зимою в открытых санях, но в чрезвычайных случаях, как находим по летописцам, что в случае болезни, когда государь в походе занеможет, то также сани употребляли и летом.
И правда, что в верховой езде государской великое было великолепие, как видно по оставшимся конским уборам, хранящимся в мастерской палате. Арчаги седел были с каменьями, стремена золотые или с каменьями, муштуки также драгоценными камнями были покрыты, подушки бархатные, шитые или золотом, или серебром, или унизанные жемчугом, с запонами драгоценных камней, попоны тому же великолепию подобные, бархатные или аксаметные золотые, с шитьем иль с низаньем и с каменьями. Но сие азиатское великолепие неубыточно было, ибо, сделанные единожды, таковые уборы на многие столетия могли служить.
Царицы же ездили обыкновенно в колымагах, роде карет, сделанных снаружи на подобие фурманов, где не было ни места, чтоб сидеть, ни окошек, но клали внутрь пуховики для сиденья, а вместо нынешних драгоценных точеных стекол, опускающейся кожею окошки и двери закрывали. Не могли такие коляски удобны быть ни к какому украшению, ибо снаружи они все обиты были кожею, а верх великолепия в делание оных состоял, чтоб наружную кожу, местами позолоченную и тисненную, употребить.
Карет же не только не знали, но и воображения о них не имели, ибо уже и в царствовании Петра Великого ближний мой свойственник, боярин князь Михаил Иванович Лыков, человек пребогатый, бывши воеводою у города Архангельского, выписал ореховую, украшенную резьбою карету с точеными стеклами, – по смерти его сия карета досталась деду моему, и почиталась столь завидною и драгоценной вещью, что князь Меншиков делал нападки на деда моего, чтобы ее получить, и за неотдание учинил, что дед мой лишился всех недвижимых имений, которые бы надлежало ему наследовать после супруги князя Лыкова.
Возрим теперь на одежды царские. Они были великолепны. В торжественных их одеяниях злато, жемчуг и каменье повсюду блистали; но обыкновенные одежды, в коих более наблюдали спокойствие, нежели великолепие, были просты, а потому не могли быть причиною сластолюбия, а торжественные столь редко употреблялись и столь крепки были, что их за носильные одежды и почитать не должно, но были они как бы коронными сосудами, определенными для показания великолепия монаршего, – и если не одежды, то по крайней мере украшения их, сделанные из золотых блях, жемчугу и камней, из рода в род переходили.
Но общим образом сказать, не было никаких ни изысканных украшений, ни великого числа платьев, но пять или шесть, а много до десяти платьев когда имел царь или царица, то уже довольно считалось, да и те нашивали до износу, разве из особливой милости кому плеча своего платья пожалуют.
Главная же роскошь в царских обыкновенных платьях состояла в драгоценных мехах, которые для подкладки и на опушку одеяний употребляли, но мехи сии не купленные и не из чуждых государств привезенные были, но дань, собираемая с сибирских народов. Впрочем, царицы имели обычаи носить длинные тонкие полотняные у сорочек рукава, которые на руку набирали, и сии были иногда столь длинны, что даже до двадцати аршин полотна в них употреблялось.