Такая тесная связь между родов обуздывала страсти юношей, которые, не только быв воспитываемы в совершенном почтении и беспрекословном повиновении к их родителям, обязаны были почитать всех старших своего рода, и в них обретали строгих надзирателей своих поступков, так как защитников во всяком случае. Самые еще хотя и мало остающийся обычаи ныне сие свидетельствуют, которые, в младости моей помню, как священные законы хранились, чтобы молодые люди каждый праздник проезжали по утрам к их старшим родственникам для изъявления почтения их.
Самые самовластнейшие государи принуждены иногда бывают последовать умоначертанию своего народа, так наши государи и последовали утверждать сии обычаи, не только снисходя на просьбы благородных, но также производя предпочтительно перед другими из знатнейших родов, и мы находим, в роде князей Репниных, что многие из стольников, миновав чин окольничего, прямо в бояре были жалованы.
Преимущество сие, часто и младым людям учиненное, могло бы подать причину подумать, что оное обращалось в обиду другим, но сего не было, ибо не по одним чинам тогда благородных почитали, но и по рождениям их, и так чины давали только должности, а рождение приобретало почтение.
В возмездие за такое снисхождение государей получали они, что находили в благородных верных, усердных и твердых слуг. Могу я несколько мне известных примеров предложить. Афанасий Нагой, быв послом в Крыму и многое претерпевая от наглостей Крымских, хотя выбиваем был ханом из Крыму, чувствуя нужду своего пребывания в сем полуострове, объявил, что он разве связанной будет вывезен из Крыму, а без того не поедет, хотя бы ему смерть претерпеть.
Князь Борис Алексеевич Голицын предпочел сохранение здоровья государева возвышению своего рода, спас Петра Великого в младенчестве, и виновному родственнику своему пощаду живота испросил.
Прозоровской, во время трудных обстоятельств начала шведской войны великое число казны и государственные вещи, которые велено было государем изломать и перебить в монету, утаил, дав вместо них собственное свое серебро, и при благополучнейших обстоятельствах, когда государь сам сожалел об истреблении сих вещей, целые, не желая никакого возмездия, возвратил.
Борис Петрович Шереметев суд царевичев не подписал, говоря, что он рожден служить своему государю, а не кровь его судить, и не устрашился гневу государева, которой несколько времени на него был, как на тайного доброжелателя несчастного царевича.
Князь Яков Федорович Долгоруков многие дела, государем подписанные, останавливал, давая ему всегда справедливые советы, и гнев государской, за частое его противоборство воли его, на почтение обращал, а тем открывал путь и к славе своего государя, и к блаженству народному.
Си были остатки древнего воспитания и древнего правления.
Перемены, произведенные Петром Великим
Воззрим же теперь, какие перемены учинила в нас нужная, но, может быть, излишняя перемена Петром Великим, и как пороки начали вкрадываться в души наши, – даже как от царствования от царствования они, час от часу вместе с сластолюбием возрастая, дошли до такой степени, как выше о них упомянул.
Петр Великий, подражая чужестранным народам, не только тщился ввести познание наук, искусств и ремесел, военное порядочное устроение, торговлю и приличнейшие узаконения в свое государство, также старался ввести и таковую людскость, сообщение и великолепие, которые ему сперва Лефорт показал, а потом которое и сам он усмотрел.
Среди нужных установлений законодательства, учреждения войск и артиллерии, не меньше он прилегал намерение являющиеся ему грубые древние нравы смягчить. Повелел он бороды брить, отменил старинные русские одеяния и вместо длинных платьев заставил мужчин немецкие кафтаны носить, а женщин вместо телогреи – бостроги, юбки, шлафроки и самары, вместо подколков – фантанжами и корнетами голову украшать.
Учредил разные собрания, где женщины, до сего отделенные от сообщения мужчин, вместе с ними при весельях присутствовали. Приятно было женскому полу, бывшему почти до сего невольницами в домах своих, пользоваться всеми удовольствиями общества, украшать себя одеяниями и уборами, умножающими красоту лица их и показывающими их хороший стан; не малое же им удовольствие учинило, что могли прежде видеть, с кем на век должны совокупиться, и что лица женихов их и мужей уже не покрыты стали колючими бородами.
А с другой стороны, приятно было младым и незаматерелым в древних обычаях людям вольное обхождение с женским полом, и что могут наперед видеть и познать своих невест, на которых прежде, доверяя взору родителей их, женились. Страсть любовная, до того почти в грубых нравах незнаемая, начала чувствительными сердцами овладевать, и первое утверждение сей перемены от действия чувств произошло. А сие самое и учинило, что жены, до того не чувствующие свои красоты, начали силу ее познавать, стали стараться умножать ее пристойными одеяниями, и более предков своих распростерли роскошь в украшении.