Журналистка сразу всё поняла и закрыла рот. Два раза повторять не нужно. Она опытный репортёр, унаследовала это от отца. Тот остался, даже сейчас, очень уважаемым и хорошим журналистом. Находясь в тени знаменитого отца, Бекке приходилось из кожи лезть, чтобы доказывать, что она по крайней мере не хуже своего выдающегося предка. Но сделать это трудно: на неё всегда смотрели через призму заслуг её отца. Он был бесстрашен: ничего и никого не боялся. Писал о самых животрепещущих и опасных темах. Что в итоге его и погубило. Всего одна заметка о коррупции на верфи Бостона — и один из малоизвестных криминальных главарей, взбешённый этой выходкой, самолично расстрелял отца Бекки прямо у порога его дома. Грустное стечение обстоятельств. Не принес бы информатор эту новость, не реши он её опубликовать, ничего этого не случилось бы. Новость, кстати, оказалась так себе. Ну, что такое взятки на верфи по сравнению с остальным преступным миром Бостона? Со всеми этими нацистами, триадами, русскими, африканскими кланами? Его убийца страдал от психоза, забыл принять таблетки, открыл утреннюю газету, взбесился и в попытке подлизать боссу который стоял повыше, задумал решить вопрос по своему. Будь в этой цепи что-то иначе, отец Бекки не умер бы у неё на руках, и в её голове не возникла бы идея стать журналисткой. Но вот теперь она тут, в самой гуще событий, которые происходили в эти неспокойные времена в Бостоне, берёт интервью у первого суперзлодея. Она давно превзошла отца.
Убийство героя, часть 6
— Эти убийства только начало, — он поднял руки вверх. — Я не собираюсь останавливаться или сдаваться. Эй, парни, тащите их сюда!
Из-за его спины появились трое мужчин в чёрных балаклавах, волоча за ноги тела трёх полицейских. Обычные головорезы, нанятые для этой работы, не претендующие ни на что, кроме денег. Наёмники. Без идеологии и принципов. Надо убивать детей — будут убивать детей; надо убивать женщин — лишь заплатите зелень. Единственное, что они не могли делать, так это рисковать жизнью. Мёртвым деньги ни к чему. Это они убили жену и ребёнка Марка Миллера, сомнений не оставалось.
— Эти стражи правопорядка стали моими следующими жертвами. Я знаю, полиция боится меня. Они боятся даже самих себя.
Я прикусил нижнюю губу. Он всё знает. Обо всех моих подозрениях. Даже исключая умышленную причастность охранника Марка к этому делу, я всё равно считал, что убийце помогает кто-то из Департамента. Всё становилось куда страшнее, чем я думал. Улыбка не просто психопат. Он психопат с планом действий, который он по-тихому осуществляет, и мы его не поймём, пока не будет слишком поздно. Вполне вероятно, что убийства полицейских — это не его основная цель, а его настоящая цель скрыта за всеми этими жестокими зверствами. Когда я увидел этого человека на экране и заглянул в его глаза в прорезях для маски, я понял одно: этого человека нужно бояться как огня. Он может спалить Бостон целиком.
— Теперь игра будет серьёзнее. Я объявляю войну полиции! — он ткнул указательным пальцем в камеру. — Попробуйте меня остановить! А когда вы поймёте, кто я, вы осознаете, насколько беспомощны.
Парни в масках зашли обратно в фургон. У меня пикнул ноутбук (опять котёнок просил молока). Улыбка оторвался от недорогого смартфона, который как по волшебству оказался в его руке, раскланялся и закрыл двери фургона. Он только что написал мне из прямого эфира, и я прочитал это:
Мистер М 10:38 AM
Прощайте, детектив! Очень скоро мы с вами встретимся лицом к лицу. Мы ещё сотрясём Бинтаун!
Я попытался ответить, но меня занесли в чёрный список, точнее Миллера. В этот момент раздался звонок уже моего мобильного, и я сразу ответил. Это звонил сотрудник отдела цифровых преступлений.
— Здание около аэропорта «Логан», на берегу Бостонской бухты. Бекка Смит смогла дозвониться в полицию, — протараторил мне айтишник.
Может, она не так плоха, как я о ней подумал. Мы с напарником рванули туда, откуда позвонила Бекка. По телевизору уже шёл экстренный выпуск новостей. В нём диктор взахлёб рассказывал о только что состоявшемся прямом эфире с Улыбкой и отваге молодой журналистки Бекки Смит, которая продолжала дело отца. В Бостоне нельзя просто так назвать фамилию Смит и не вспомнить о нём.
Когда мы нашли это место, естественно, там уже никого не оказалось, кроме местных полицейских. Стояла поздняя ночь. Расставив по периметру фонари, эксперты снимали отпечатки пальцев со всего, что видели. Полиция обыскивала территорию на наличие каких-нибудь следов. Прекрасно понимая Улыбку, я даже не стал помогать им. Он всё продумал. Если он не захотел оставить улики, их и не будет, а если всё-таки оставил, то полицейские уже нашли бы их. Но они продолжали на совесть выполнять свою работу, и это похвально. Я подошёл к фургону «Новостей Бостона».