— Чай или кофе? — предложил хозяин.
— Нет, спасибо, — я указал на диван. — Можно присесть?
— Конечно, — ответил детектив в отставке и сам тут же уселся в мягкое кресло напротив. — Я тоже, с вашего позволения, сяду — колени уже не те.
он отложил палочку в сторону, прислонив её к журнальному столику.
— Перейдём сразу к делу. Вам известно такое имя — Эрл Готфрид? — я задал вопрос прямо в лоб, без всяких предисловий.
— Молодой человек, я хоть и старый, но не выжил из ума, — прокряхтел старик. — Телевизор смотрю, газеты читаю, — он переворошил старые газеты на столе и указал на телевизор с выпуклым кинескопом, вмонтированный в шкаф.
— Что вы можете мне сказать про него?
— Ну, — задумался хозяин дома, — обычный человек. Мэр города. Что про него скажешь? Я не знаком с ним лично.
— А его сын?
— Гленн Готфрид? — его глаза блеснули.
— Да.
— Почему вас интересует этот человек? — нахмурился он и как-то заметно занервничал.
— Скажем так, — я сделал паузу, — мы рассматриваем его как подозреваемого в одном деле.
— Вы думаете, что он убийца полицейских? Так называемый Улыбка? — вдруг выдал бывший полицейский.
Я опешил и замолчал.
— Вам лучше ответить, Айзек, — в руках старика появился обрез, который, как оказалось спрятан в ручке кресла, и две пустые глазницы стволов уставились на меня, не моргая, — и ответить предельно честно. Ведь сейчас решается ваша судьба — жить вам или умереть.
Старик оказался не прост, как показалось мне на первый взгляд; вся эта дряхлость, старый дом, любезность и простота скрывали кое-что — старый детектив ещё не потерял былой хватки. И оставалось лишь два варианта. Первый — хозяин дома сам работает на Улыбку, Гленна Готфрида, и как только он узнает, зачем я спрашиваю про него, мне конец. Второй вариант — он сам каким-то чудесным образом пришёл к тем же выводам, что и я, не имея никаких улик, коими обладал я, догадался, что Гленн и есть суперзлодей, который убивает полицейских. Выбор невелик: всего два варианта. И выхода два — жизнь или смерть. Долго думать смысла нет, и я ответил:
— Да, я думаю, что Гленн Готфрид — это Улыбка. Я думаю, это он убивает полицейских, и мне нужны доказательства, для его ареста.
— Хорошо. Сколько вас?
— В смысле?
— Сколько людей думают так же, как и ты? Сколько человек в вашей группе?
Вот тут я уже мог подставить Билла. Если меня сейчас убьют, не страшно, но подставлять напарника мне не хотелось. Это моя неосторожность привела к такому развитию ситуации.
— Я один.
— Ты хороший человек, Айзек Андерсон, — медленно произнёс моё имя старик, как будто хотел лучше запомнить его. — Хороший детектив и защищаешь своих людей, но…
Я зажмурился.
— Тебе это не поможет, — раздался щелчок.
Я открыл глаза. Хозяин дома поставил обрез на предохранитель и убрал обратно в нишу в подлокотнике кресла.
— Против Гленна Готфрида у вас нет шансов, — выдал он.
Я выдохнул, осознав, чтобы бывший детектив на моей стороне. Всё-таки второй вариант — он сам узнал, что Гленн и есть Улыбка.
— Скажите всё, что вам известно, и я сам решу, есть ли у меня шансы или нет, — уверенно сказал я.
— Хорошо, — качнул головой старик, — я расскажу вам всё, а потом вы навсегда исчезнете из моего дома и притворитесь, что этой встречи не было. В ином случае… терять мне нечего.
И он начал свой рассказ.
— Гленн всегда был трудным ребёнком. Уже с пятнадцати лет его выходки быстро привели в полицию, но семья Готфрид всегда, ещё до того как Эрл стал мэром, была богата, и эти выходки сходили подростку с рук. Дальше — хуже: езда в нетрезвом виде и мелкие кражи, наркомания… Как только Гленн попадал в полицию и ему грозил штраф или заключение под стражу, всегда появлялся носитель фамилии Готфрид и деньги. Улик сразу не хватало, или потерпевшие забирали заявление. Так продолжалось недолго. Пять лет тому назад Гленн встретил в клубе девушку по имени Марта Джонсон. Они выпили и поехали кататься по городу, после чего изнасилование и избиение. Он бил её, пока та не прекратила сопротивление. Никто не смел отказывать наследнику семьи Готфрид. Он забил её до смерти, достал из багажника верёвку и подвесил тело уже мёртвой девушки за шею на фонарный столб. Ему не повезло: одна из патрульных машин заметила его и спугнула. Полицейские гнались за ним по лесу пару километров, а когда догнали, избили до полусмерти. После чего они запихнули его в камеру к самым отъявленным заключённым. Неизвестно, что те делали с насильником и убийцей молодой девушки, но когда приехал Готфрид-старший, психика сына уже пошатнулась. Он орал как сумасшедший, кидался на всех, кусался, словно дикий пес.