— Что произошло дальше?
— Гленна забрали в психиатрическую больницу в Ди-Си. Дело закрыли и замяли. Примерно в тот период Эрл занял должность мэра, и его могущество в городе стало безграничным. Все сведения стёрли, а тех полицейских, которые участвовали в избиении, и тех, которые сажали его в камеру к отморозкам, убрали одного за другим в течение года. Всё забылось. Ничего не осталось — ни записей, ни свидетелей. Лишь слухи, которые ходили по городу. Но что такое слухи? Только бесполезное сотрясение воздуха.
— Откуда это известно вам? — спросил я наконец.
— Один из тех патрульных полицейских, мой сыном. Он доверил мне эту тайну, когда понял, что всех, кто связан с делом Готфрида, устраняют. Тем же вечером он погиб.
— Простите, я не знал. Примите мои соболезнования.
— Ничего… Это было уже давно, и я смирился с потерей, — повесил голову бывший полицейский, но его голос дрожал, и я понял, что это не так. — В этом городе добиться справедливости — что искать девственницу в публичном доме.
Убийство героя, часть 13
— Я думаю, вы не правы, — помотал головой я. — Я посажу Гленна в тюрьму за всё то, что он сделал.
— Вы оптимист, Айзек. И я когда-то им был, — усмехнулся бывший детектив. — Я сказал вам всё, что знал. Мои слова в суде не помогут. Меня раньше убьют. Поэтому не ссылайтесь на меня и не говорите обо мне никому, — он тяжело вздохнул и встал из кресла. — Вам пора.
— Хорошо, я ухожу, — я тоже поднялся с дивана и направился к выходу.
— Я надеюсь, мы с вами больше не увидимся, детектив, — сказал мне он у двери. — Это на благо нам обоим. Прощайте.
— Прощайте, — сказал я уже в закрытую дверь.
Я отошёл и обернулся, бросив ещё один взгляд на дом. Одного слова этого человека в суде хватило бы, чтобы посадить Гленна Готфрида на электрический стул. Но он прав — его заставят замолчать раньше. Мне неизвестно, знал ли отец Гленна, Эрл, что его сын по ночам надевает лыжную маску и разрезает горло полицейским Бостона, наслаждаясь их предсмертными криками. Но даже если не знал, он всё равно пойдёт на всё, чтобы эта информация стёрлась отовсюду от куда только можно. Он не боялся избирателей, простых жителей Бостона. Боялся он только покровителей-нацистов. Итальянские бароны консервативны. Им не нравятся любые изменения в их городе, и они пойдут на всё, чтобы всё оставалось как раньше — убьют сына мэра, а если надо, то и самого мэра.
Гленн играл с серьёзными силами, и если он не сумасшедший, значит, очень бесстрашный человек. У семьи Готфрид есть сила и деньги в этом городе, но она ничто против семьи дона Марино, главного итальянского барона. Бросать вызов такому человеку, как он, самоубийство. Но Улыбка своими действиями бросал вызов всем: и городскому начальству, и полиции, и даже преступникам. Суперзлодеи выходили за грань обычных нарушителей порядка. Они сеяли только хаос и разрушения, уничтожая привычный образ жизни.
Я повернулся спиной к дому и сел в машину. Это бессмысленно — выдвигать обвинения сыну мэра Гленну Готфриду, но других вариантов у нас не оставалось. У нас нет ни сил, ни людей, ни возможностей, ни рычагов, чтобы как-то расшатать это дело. Мы одни, и у нас кончилось время.
Я вернулся в номер отеля «Боксёр», где меня ждал Билл Уилсон. Я быстро рассказал ему о том, как я встретился с Дональдом Робинсоном и что тот поведал мне. Как только я всё выложил, то сразу воцарилась гнетущая тишина. Я сел в кресло напротив напарника и посмотрел на ноутбук Картера, всё так же стоящий на столе. Мы сидели, молчали и думали.
— Что дальше, Айзек? — наконец нарушил молчание Билл.
— Я не знаю.
— Ему даже то убийство девушки сошло с рук! А теперь, когда его отец — мэр города, как ты собираешься бороться с ним?