Закрывая дверь и передвинув ручку в обычное положение, Джон вернулся обратно, недолго покопался у себя кармане, выудил оттуда ключ, после чего подошёл к Айзеку:
— Я надеюсь, что вы говорите правду. Я отпущу вас.
Он снял с Филина наручники.
— Вы не пожалеете, — Айзек попытался встать, но ноги не слушались его, и он рухнул обратно. — У нас проблемы — мои ноги.
— Что с ними? — только сейчас начал осознавать, какую глупость он делает, Джон.
— Они онемели, и я больше не могу ходить сам, — нанося удар по столу кулаком, проговорил кряхтя Айзек.
— Я помогу вам выбраться, — согласился после нескольких секунд раздумий Джон. — Обопритесь на меня. Пошли.
Еле подняв свинцовую, словно налитую железом, руку, Айзек опёрся на плечо детектива и с силой рванул вперёд. Его тело поднялось через острую боль в мышцах и суставах. Он не издал ни звука, лишь стиснул покрепче зубы и зажмурил глаза. Боль ему привычна, а сейчас она лишь подстёгивала его побыстрее выбраться из ловушки и отдохнуть. Потянув на себя Айзека, Джон немного пошатнулся назад; бывший детектив и сам весил немало, а ещё и его костюм с вставками брони, бронежилет и железная маска добавляли несколько лишних килограмм.
— Надо снять костюм, он слишком тяжёлый, — предложил Джон.
— Нет! — наотрез отказался Айзек. — Я не брошу костюм. Мы с ним должны остаться вместе. Я выйду отсюда только в нём.
— Хорошо, хорошо, — пробормотал Джон, успокаивая Филина.
Очень медленно они дошли до двери камеры для допросов. С такой скоростью они покинули бы здание полиции только к утру. Но когда они оказались в коридоре, шаг Айзека стал более уверенным.
— Ноги затекли, но сейчас стало лучше, — обрадовался он, осознав, что всё ещё может контролировать тело.
Филин и Джон дошли до двери запасного выхода. Лифтом пользоваться нельзя и небезопасно — внизу они могли столкнуться с отрядом спецназа. По лестнице передвигаться оказалось в сто раз сложнее, чем по коридору: Айзек то и дело прислонялся к стенам, чтобы передохнуть. Видно, что каждый шаг даётся ему очень тяжело, через чудовищную боль, но он держался. Держался, как настоящий герой.
Снаружи — с той стороны, откуда они пришли — доносились уже еле слышные одиночные выстрелы. Банда Свиного Рыла безуспешно штурмовала полицейский участок в надежде добраться до Филина. Сколько же им заплатили, что эти люди идут в открытую, на вооружённых полицейских, у которых есть приказ стрелять без предупреждения? Ведь эти бандиты почти не умели стрелять, а многие даже не знали, как перезарядить новенькие автоматы — когда кончались патроны они просто выбрасывали их и брали новые из ящиков. Судя по звукам, банда почти уничтожена. Это уже не та ужасная канонада, сотрясающая весь квартал в самом начале штурма. От банды почти ничего не осталось. Некоторые бежали, а подъехавший к ним с тыла спецназ блокировал оставшихся в кольцо и методично расстреливал одного за другим. Когда они пытались высунуться из укрытия, которое представляло собой груду искореженных машин, их сразу прошивало несколько десятков пуль, бандиты тут же падали замертво. На улице почти всё закончилось. Штурм захлебнулся, и совсем скоро полицейские должны обратить внимание на Филина, прикованного, одиноко сидящего в запертой камере для допросов. Но в этот момент Джон и Айзек уже усаживались в пустую полицейскую машину.
— Чёрт, где ключи? — молодой детектив начал обыскивать машину, приборную панель и бардачок.
— Посмотри под солнцезащитным козырьком, — ухмыльнулся Филин.