Прощание 1894 года прошло в большем порядке. Тело Царя-миротворца прямо с вокзала, с Каланчевской площади торжественно перевезли в Кремль, а уже затем отправили в Петербург. Смотреть на шествие тогда собралось полгорода. Заранее снимали окна в домах, расположенных вдоль маршрута. Горели (был день) газовые фонари (на каждом полоска черного крепа символически прикрывала огонь). Траурная колесница была украшена шнурами и кистями, их держали какие-то придворные чины. Несли горящие факелы. За колесницей, немного отступя, шел пешком Николай II в серой офицерской шинели, за ним, еще немного поодаль — группа великих князей. С одной стороны улицы стояла шеренга войск, с другой стороны, сцепившись руками, — цепь охраны из наиболее благонадежных служащих и рабочих фабрик и предприятий (их назначали администрация и полиция). За цепью оцепления, сняв головные уборы, молча и почтительно толпились москвичи…
Подобные зрелища были в Москве наиредчайшими, и обычно очередное правление начиналось с более нейтральной по настроению общемосковской присяги. В зависимости от того, как она проходила, в городе строили прогнозы на новое царствование. Так, когда присягали Александру II, во время благовеста оборвался висевший на Ивановской колокольне колокол «Реут» и упал вниз, пробив несколько сводов, задавив несколько человек из числа живших в колокольне звонарей с их семьями и достигнув в среднем этаже церкви, где было много молящихся. Это несчастье было воспринято как недоброе предзнаменование, — и трагический конец Царя-освободителя известен. Впрочем, такие прогнозы строили и по ходу происходивших позднее коронационных торжеств.
Коронации вообще среди всех государственных праздников занимали особое место и притом имели чисто московский характер: даже после перевода столицы в Петербург Москва сохраняла за собой положение церковной столицы России, Первопрестольной (что означало, что престол московских митрополитов — первый по значимости в России). В Москве была сосредоточена главная церковная святыня, наиболее чтимые соборы и монастыри. Итог — коронования новых государей могли производиться только в Москве. И хотя случались такие события нечасто, каждое из них становилось важнейшим и долго вспоминаемым событием.
Через некоторое время после присяги новому государю публиковался манифест о коронации и начиналась уже непосредственная подготовка к ней: разрабатывались проекты художественного оформления города, устройства иллюминаций, подбирались помещения для императорской свиты, дипломатов и многочисленных гостей, и выпускалась карта-схема с указанием этих резиденций, проводилась генеральная уборка и подкраска города. Из Петербурга привозили в Москву и помещали в Оружейную палату императорские регалии, а также парадные экипажи. После этого публиковалось высочайше утвержденное расписание программы предстоящего празднества.
Прибыв в Москву, императорская семья и ее свита сначала останавливались для короткого отдыха в подъездном дворце — Петровском замке на Петербургском шоссе. В назначенный день происходил торжественный въезд в город. Вдоль улиц, по которым следовал кортеж, выстраивались войска, собирались толпы народа. Стены домов, кремлевские стены и башни украшались ниспадающими разноцветными знаменами, императорскими портретами и вензелями, флагами, гербами, картушами, драпировками, аллегорическими изображениями, транспарантами и свежей зеленью. Гирлянды зелени и цветов протягивались над улицами на манер теперешних «перетяжек». По боковым улицам разъезжали парадно одетые герольды, читали и разбрасывали красочно оформленные манифесты о коронации.
На перекрестках устраивали триумфальные арки. Вдоль улиц, по которым проходило шествие, кое-где возводили трибуны для зрителей. Попасть на трибуны можно было по билетам, полученным у городских властей. Безбилетная публика наблюдала за происходящим с поставленных друг на друга ящиков, скамеек, заборов, фонарных столбов, а также из окон домов (владельцы домов с хорошим обзором продавали такие места за деньги и даже устраивали в оконных нишах что-то вроде многоступенчатых трибун).