Князь Петр Андреевич Вяземский (1792–1878) в мемуарах «Старая записная книжка» писал: «На красивом столе стояла филигранная курильница, в которой горели аравийские благовония». Жгли курительные свечи из ладана, стираксы, амбры, мускуса и т. д. Благовонные курительные порошки продавались под пышными названиями, например «Венский» или «Французский королевский порошок». Последний составляли из смеси высушенных розовых лепестков, стираксы, фиалки, гвоздики и «коричневого цвета». Порошок высыпали на горячую металлическую поверхность, и он, разогреваясь, распространял вокруг себя приятный запах.
Также использовали жидкие смеси — благовонные уксусы. Популярными были «лимонный», «бергамотовый», «розовый» или «лавандовый». Уксус капали, к примеру, в ложечку и держали над лампой или на специальную курительницу с металлической пластиной, которая подогревалась свечкой. Или просто брызгали на угли камина.
Нюхательные соли часто выступали в роли ароматизаторов. Их составляли из равных частей нашатыря и душистых масел, того же лимонного, бергамотного и любого иного. Например, на ярлыке флакончика с «Лавандовой солью» написано: «Самое лучшее и самое приятное курительное средство. Действует освежающе. Для очищения комнатного воздуха следует на несколько минут открыть склянку».
Насмехаясь над слабостью своего героя к парфюмерии, Владимир Михневич писал в романе «Москвичка»: «… располагала гостя к благочестивым помыслам какая-то неизъяснимая, мистическая атмосфера, которая била ему в нос и неощутительно разливалась ароматным елеем по его легким, едва он переступал порог жилища Платона Амвросиевича Болотова.
Медовый запах комнатных цветов смешивался с едва уловимым испарением лампадного масла и тонким куревом мирры, растворенных в легком, освежающем эфире душистого туалетного уксуса. И при этом — никакого вульгарного жилого запаха, а тем менее оскверняющего святое место, неблаговонного — едкого запаха табаку.
В общем — схимническая атмосфера праведника чистоплотного, благовоспитанного и элегантного. Так пахнет в кельях иных настоятельниц женских монастырей, бывших до пострижения светскими дамами и поддерживающих сношения с изысканными богомольцами из большого света».
В 1863 году на прилавках магазинов появилось новомодное приспособление для распыления жидких ароматов. Журнал «Модный магазин» поместил на своих страницах рекламу распылительного устройства: «В русском косметическом магазине на Невском проспекте против Гостиного Двора продается машинка для распрыскивания духов. Она состоит из двух стеклянных трубочек. Ту, которая длиннее, опускают в пузырек с духами, а в короткую дуют, и из того места, где преломлены трубочки, вылетает тончайшая душистая пыль, распространяющаяся по комнате лучше всякого куренья».
Ароматные уксусы и спирты предназначались для обтираний и ароматизации воды. Так же использовались и туалетные воды. Их получали путем перегонки благовонных высушенных растений или кореньев с водой. Прилавки магазинов пестрели «Мятной» туалетной водой, «Лимонной», «Анисовой» и др.
Не вышли из моды «саше» — сухие благовонные смеси, предназначенные для ароматизации белья, шкафов и карет. Как и раньше, «саше» делали и в виде шелковых подушечек, и в виде мешочков и изящных по форме конвертов. Ароматный порошок не просто насыпали в подушечку: тонкие слои ваты пересыпали этим порошком, эти несколько слоев завертывали в тонкую папиросную бумагу и зашивали в подушечку или любую другую форму. Например, в саше «Резеда» входили: фиалковый корень, розовый лист, гвоздичное масло, гераневое масло, бергамотное масло и др. Эти маленькие подушечки или конвертики украшали интерьер комнат, карет, дополняли костюм. Кроме этого предлагалось пропитывать благовониями даже вату для подбивки одежды.
Вторая половина XIX века с ее бурно развивающимися наукой и промышленностью вызвала профессиональный интерес к ароматам, хотелось упорядочить их великое многообразие, создать систему или таблицу, как-то научно классифицировать их. Английский парфюмер Пиесс провел аналогию между ощущениями органов слуха и обоняния. Он считал, что ароматы воспринимаются обонянием по-разному в зависимости от их летучести, а летучесть подобна амплитуде звуковых колебаний. Чем меньше амплитуда, тем ниже звук и тем он продолжительнее действует на слух. Чем меньше летучесть, тем слабее аромат и тем дольше он действует на обоняние. Чем больше амплитуда, тем выше звук и тем интенсивнее и более кратковременно его действие.