А вот описание приемных покоев супруги важного вельможи:
«Три стены из четырех сплошь занимали окна, щедро наполняя комнату светом и воздухом, — трудно подобрать для нее более точное сравнение, чем оранжерея, ибо повсюду здесь благоухали дорогие цветы. Пол устилал великолепный мягкий ковер из Смирны; потолок украшали арабески и плетеные узоры, цветные и позолоченные; два длинных дивана, затянутых желтым и голубым атласом, тянулись вдоль стен; еще один диван, маленький и низкий, стоял в простенке между окнами, откуда открывалась великолепная панорама Босфора; по ковру были разбросаны голубые шелковые подушки.
В одном углу сверкал большой, изумрудного цвета кувшин богемского стекла с золотыми разводами, стоявший на таком же подносе. В другом помещался сундук тисненой кожи с узорами, насечками и позолотой, очень красивый и напоминавший замысловатой отделкой марокканские сундуки, которые Делакруа не упускает случая изобразить на своих африканских картинах. К несчастью, в эту азиатскую роскошь вклинился европейский комод красного дерева. На его мраморной доске, между двумя вазами с искусственными цветами, высились часы под стеклянным колпаком, точь-в-точь как у какого-нибудь почтенного рантье из Марэ. Подобные диссонансы, столь досадные для художника, встречаются во всех турецких домах, претендующих на хороший вкус. К этой комнате прилегала другая, убранная более просто: она служила столовой и имела выход на лестницу для прислуги».
О покоях самого владыки Теофиль Готье писал: «Покои султана отделаны в стиле Людовика XIV, слегка видоизмененном на восточный лад: здесь чувствуется стремление воссоздать великолепие Версаля. Двери, оконные переплеты, наличники сделаны из красного дерева, кедра или массивного палисандра с вычурной резьбой и дорогими железными оковками, усыпанными золотой крошкой. Из окон открывается чудеснейшая панорама — ни один монарх мира не имеет равных ей перед своим дворцом».
Сады наслаждений
В жарком климате Востока нет ничего приятнее, чем предаваться неге в прохладной тени цветущего сада.
Мелек-ханум описала посещение сада знатной египетской дамы: «Это было удивительно красиво. Финиковые пальмы, апельсиновые деревья, цветы и кусты были устроены с необыкновенным искусством. Даже стены были как бы задрапированы зеленью».
Лучшие сады конечно же были в гаремах повелителей. Образчик такого сада представлен в сказках «Тысячи и одной ночи»:
«Сад, где было все, что желательно душе и услаждает очи. Там были высокие колонны и строения, уходящие ввысь, и были у сада сводчатые ворота, подобные дворцовым, и лазоревые ворота, подобные вратам райских садов, привратника которых звали Ридван, а над ними были виноградные лозы всевозможных цветов: красных, подобных кораллам, черных, точно носы негров, и белых, как голубиные яйца…
И были в этом саду плоды разнообразные и птицы всех родов и цветов: вяхири, соловьи, певчие куропатки, горлинки и голуби, что воркуют на ветвях, а в каналах его была вода текучая, и блистали эти потоки цветами и плодами услаждающими…
А на деревьях в этом саду было каждого плода по паре, и были в нем гранаты, похожие на кайраванские шарики, как сказал поэт:
Ты видишь: вот гранаты с тонкой кожей; С девичьей грудью это диво схоже. Очистив их, с ума сойдешь, постигнешь, Что нет на свете яхонтов дороже…И были в этом саду яблоки — сахарные, мускусные и даманийские, ошеломляющие взор…
И были в этом саду абрикосы, миндальные и камфарные, из Гиляна и Айн-Таба…
И были в этом саду сливы, вишни и виноград, исцеляющий больного от недугов и отводящий от головы желчь и головокружение, а смоквы на ветвях — красные и зеленые — смущали разум и взоры…
И были в этом саду груши — тирские, алеппские и румские, разнообразных цветов…
И были в этом саду султанийские персики разнообразных цветов, желтые и красные…
И был в этом саду зеленый миндаль, очень сладкий, похожий на сердцевину пальмы, а косточка его — под тремя одеждами…
И был в этом саду боярышник разнообразной окраски…
И были в этом саду померанцы, подобные калгану…
И были в этом саду лимоны, цветом подобные золоту, и спускались они с высочайшего места и свешивались на ветвях, подобные слиткам золота…
И были в этом саду всякие плоды, цветы, и зелень, и благовонные растения — жасмин, бирючина, перец, лаванда и роза, во всевозможных видах своих, и баранья трава, и мирта, и все цветы полностью, всяких сортов. И это был сад несравненный, и казался он смотрящему уголком райских садов: когда входил в него больной, он выходил оттуда как ярый лев. И не в силах описать его язык, таковы его чудеса и диковинки…»
Образы гуляющих среди цветов жен султана, способных украсить самую щедрую фантазию природы, не давали покоя живописцам. На рисунках, иллюстрирующих тайную жизнь сералей, вокруг томных красавиц порхают птицы и кружатся чудесные бабочки, робко ластятся миниатюрные газели и скачут ручные обезьянки. Рабыни предлагают хозяйкам сладости и напитки, а музыкантши услаждают слух песнями.
ГАРЕМНАЯ ИЕРАРХИЯ
Собрание разных по положению и красоте женщин в замкнутом пространстве, даже если это и роскошный гарем, всегда грозило бурными и непредсказуемыми событиями. Мир и покой в серале сохранялся до поры до времени, и гарантировать его не мог даже сам великий повелитель.
Многовековой опыт доказывал необходимость особой иерархии, которая хотя бы отчасти поддерживала дисциплину в кипящем страстями дамском собрании. Сей гаремный кодекс, напоминающий «табель о рангах», жестко регламентировал взаимоотношения, привилегии, права и обязанности гаремного персонала в зависимости от того, на какой ступени «служебной лестницы» находилась та или иная обитательница сераля.
Осман-бей — один из турецких чиновников в своей полной сарказма книге «Турки и их женщины, султан и его гарем» писал:
«Восточные мудрецы признали эту истину, что доказывается тем, что, наполняя свои гаремы сотнями женщин, они нашли нужным положить в основание гаремной жизни строгую дисциплинарную систему, благодаря которой мужья, имеющие три-четыре жены, могут управлять своим гаремом и поддерживать в нем порядок, повиновение. То же, что делали владетели буржуазных гаремов, должны были сделать и султаны, только в гораздо больших размерах. В самом деле, чтобы содержать и держать в повиновении тысячи женщин, они должны были создать целую конституцию со своими иерархическими степенями, своими законами и регламентами. Учреждение иерархии было безусловно необходимо, потому что иначе было бы невозможно определить место каждого члена гарема, а также и обязанности, лежащие на каждом из них.
Эта гаремная конституция не имеет основателя, автора, имя которого было бы известно потомству: она — дело необходимости и времени.
Иерархия императорского гарема представляет такой же правильный план, как и всякая другая иерархия, имеющая свои посредствующие ступени и своих субалтернов, отношения которых устанавливаются на основании прав старшинства, прав на производство, на награды и пр. Благосклонность султана является, конечно, великим краеугольным камнем всего иерархического здания. Иначе, впрочем, и быть не может».