- Сейчас… подожди… секунду, - прерывисто выдохнул он, услышав с каким отчаянием захныкал Билл.
Выдавив еще немного крема и смазав свой напряженный до предела член, Том приставил его к отверстию и надавил. Головка вошла на удивление легко, заставив вздрогнуть от неожиданности и замереть. Почему-то казалось, что все будет намного сложнее.
- Тебе не больно? - обеспокоено спросил Том.
- Нет. Неприятно немножко, но ничего страшного… ты двигайся, ладно?
- Хорошо, - выдохнул Трюмпер и начал двигаться.
Сначала неуверенно и осторожно, но от каждого толчка в горячем, сильно сжимающем отверстии делать плавные движения становилось все труднее.
- Тооом, - низким, хриплым голосом выдохнул Билл, вплетая пальцы ему в дреды.
Этот полный страсти и наслаждения звук оборвал последнюю ниточку, связывающую его с реальностью. Том что-то хрипел, целовал и гладил дрожащими руками. И двигался. Все сильнее и беспорядочнее. До боли в стиснутых изо всей силы зубах и ломоты в пояснице. Чувствуя, что сейчас кончит, он резко опустил руку вниз и, сжав член Билла, задвигал ладонью. Услышав тихий вскрик и почувствовав вязкую влагу, Том полностью отпустил себя.
На то чтобы вернулась способность видеть и соображать, времени понадобилось не мало. Том открыл глаза, прислушался, вглядываясь в темноту комнаты, и понял, что лежит на боку, стискивая в объятиях совершенно расслабленного Каулитца. Билл, прижавшись к его плечу влажным лбом, сонно посапывал, обвив руками и ногами.
4.
Билл проснулся, но лежал с закрытыми глазами, не решаясь их открыть. Он помнил все. От первого слова, до последнего прикосновения.
- Не спишь? – раздался голос в самое ухо.
- Нет, - спокойно ответил Каулитц, даже не вздрогнув от неожиданного вопроса. Он почему-то точно знал, что Том тоже уже давно проснулся.
- Времени сколько? – задал еще один вопрос Трюмпер. – У меня сотовый в гостиной, а часов у тебя нет, только в телефоне…
- А зачем мне часы? Будильник в мобильнике есть, мне хватает, - отозвался Билл, про себя удивляясь какой-то неестественной обыденности этого разговора. Беседуют как давно живущая вместе семейная пара, привычно проснувшаяся утром в одной постели. Он все так же не решался открыть глаза.
- Ну, так ты мне скажешь, сколько времени или нет? – поторопил его Том.
Билл сделал глубокий вдох и искоса глянул на лежащего рядом Трюмпера. Том выглядел хмурым и помятым и тоже старался смотреть куда угодно, но только не на него. Билл хмыкнул и огляделся в поисках телефона. Нужного объекта в пределах видимости не наблюдалось.
- Мой, наверное, тоже в гостиной остался, - с заминкой выдавил он, вспоминая. – Вчера как-то не до телефона было…
- Да уж, - фыркнул Том, и неожиданно резко поднявшись с кровати, вышел из комнаты.
Билл лежал, уставившись в потолок, и слушал. Тихие шаги. Звук льющейся в ванной воды. Нужно вставать. Очень не хочется, но нужно. Наконец, заставив себя вылезти из постели, Билл натянул домашние штаны с футболкой, и пошел на кухню, готовить завтрак, решив, что раз уж они начали играть в счастливую семью, нужно делать это с размахом и до конца.
Том вышел из душа, когда кофе был уже готов, а яичница аппетитно устроилась на тарелках, подмигивая желтым глазом. Сев за стол, Трюмпер схватил вилку и принялся за еду, буркнув тихое: «Спасибо». Молча кивнув в ответ, Билл потянулся за чашкой с обжигающе-горячим, непроглядно-черным, как его настроение, кофе. Есть ему совсем не хотелось.
Быстро расправившись со своим завтраком, Том отодвинул тарелку и поднялся.
- Мне на работу нужно, девятый час уже, а еще в офис переться…
Билл тоже встал и пошел за ним в коридор. Подождал, пока Том обуется. Подал лежащие на полочке ключи от машины. Пожелал хорошего дня. Закрыл входную дверь, замкнул все замки, привалился спиной к холодному безжизненному металлу и сполз по нему на пол, заскулив тихо и отчаянно.
Это был конец. Билл точно это знал. Был уверен на все сто процентов. Не будет больше ничего. Ни пирожков Аманды Трюмпер по выходным. Ни просмотра какого-нибудь дурацкого, настолько скучного фильма, что им с Ребеккой приходилось объединяться, и забрасывать Тома попкорном, чтобы хоть как-нибудь себя развлечь. И Тома тоже не будет.
Как теперь жить без всего этого, Билл не представлял совершенно. Они все были у него всегда, всю жизнь, а теперь он совсем один. Нет, свои родители у него, конечно, тоже есть, но это совершенно не то, а вот они… такие родные и любимые… как он посмел поставить все это под угрозу?! Что ему теперь делать-то?
Несмотря на царящую на улице жару, из-под двери дуло нещадно, обдавая неприятным холодом беззащитно открытую из-за задравшейся футболки поясницу. Левая нога затекла почти до полного онемения. Билл с трудом поднялся, покачнувшись от скрутившей ногу судороги и, хромая, отправился на поиски телефона, решив, что на работу он сегодня не пойдет.
В том, что он заболел, никто не усомнился, услышав его хриплый, совершенно «убитый» голос. Он отпросился на целых два дня, надеясь, что их и еще двух выходных хватит на то чтобы привести себя в рабочее состояние. Уладив необходимую формальность, Билл, шмыгнув носом, достал плед и, закутавшись в него, свернулся на диване в небольшой полный горя комочек.
***
- Да твою мать! – в сердцах рявкнул Том, третий раз за утро прищемив пальцы ящиком стола.
Сегодня все валилось из рук. Он больно приложился коленкой о бордюр, запнувшись за какую-то железную хреновину, непонятно зачем торчащую из земли. Облился кофе, заляпав всю футболку, а потом несколько часов ходил мокрый, после попыток прямо на себе отмыть мерзкие коричневые пятна. Наорал на мальчишку-крановщика, и даже не из-за его вчерашнего фиаско, а просто, потому что под руку попался.