- Ревешь? – полуутвердительно хмыкнул Том, внимательно вглядываясь в его лицо.
- Реву, - не стал отнекиваться Билл, отходя в сторону и пропуская Трюмпера в квартиру.
- Как девчонка, ей Богу. Всегда такой был. С самого детства.
- Я вообще-то думал, что ты совсем ушел и тебя больше не будет никогда, - тихо буркнул Каулитц, обиженно шмыгнув распухшим носом.
- И куда я, по-твоему, деться мог? Мы же к родителям на выходные собирались… - проворчал Том, пытаясь спрятать снова охватившее его смущение.
- Том…
- Мы с тобой потом поговорим, а то там Бекка с тортиком ждут. Вот попозже избавимся от обоих и поговорим.
- Тогда я в душ схожу, в порядок себя приведу, а вы там пока располагайтесь… вместе с тортиком, - сказал Билл и скрылся за дверью ванной. Тому ничего не оставалось, кроме как отправиться на поиски уже во всю хозяйничающей на кухне дочери.
Билл выключил ненужную больше воду; почти не вытираясь, ради экономии времени, натянул на влажное тело свежую одежду, чуть-чуть подсушил волосы феном. Из-за резких нервных движений он постоянно что-то ронял. Внутри поднималось странное, похожее на ликование и истерику одновременно, чувство.
Том пришел. И не один, а вместе с Беккой. Сейчас они привычно будут пить чай, болтать ни о чем и смотреть кино. И ночевать устроятся тоже все вместе в его квартире. Билл лихорадочно попытался припомнить, сменил ли он простыни в гостевой спальне после их прошлой ночевки. Кажется, сменил…
Осторожно выглянув за дверь, он метнулся в свою комнату. Светиться с такой физиономией перед Томом еще больше, не хотелось. Это сейчас Трюмпер ничего не сказал, а потом точно еще не раз будет скулить, вспоминая его сегодняшний внешний вид. С косметикой Билл решил не усердствовать, просто избавил нос от излишней красноты и ликвидировал круги под глазами.
Когда Билл появился в гостиной, столик уже был придвинут к дивану. На нем красовался торт, прямо в коробке разрезанный на крупные аппетитные куски, и стоящие на блюдцах три чашки с приветливо дымящимся чаем. Около них, ручками к едокам, были разложены маленькие ложечки. Том с Ребеккой сидели рядышком, одинаково смешно сложив руки на коленках.
- А ты снова хорошенький! – воскликнула Бекка, заметив его.
- Спасибо, - поблагодарил девочку Билл, стараясь не обращать внимания на ее ехидно хихикающего, как гиена, отца.
- Ага, Билли, хорошенький, прямо как девочка, - поддакнул Трюмпер.
- Ты не обижайся на папу. Он шутит, - нахмурившись проговорила Ребекка, строго посмотрев на веселящегося Тома.
- А я на дурачков и не обижаюсь, - не остался в долгу Билл, показав Трюмперу кончик языка. – Давайте уже торт есть, он так вкусно выглядит…
- Давайте! – обрадовалась Бекка, нетерпеливо заерзав на месте. – Ой, а что смотреть-то будем, мы и не выбрали еще!
- Сама решай, - опрометчиво бросил Каулитц.
Ребекка засветилась как лампочка, и с воодушевлением посмотрев на взрослых, открыла рот…
- Только не «Гринча»! – с одинаковым ужасом на лицах в один голос воскликнули Билл с Томом.
Девочка тут же надулась и засопела. Бекка могла смотреть этот дурацкий фильм сто раз подряд, без перерыва, и ей было абсолютно все равно, какой месяц стоит на дворе - декабрь или июнь. Она с упоением подпевала дебильным песенкам, называла лапочками откровенно страшных жителей идеалистически-отвратного города, а изображающий из себя зеленого быдловатого придурка Джим Керри, вообще был верхом совершенства. Почему-то этот наглый, совершенно неприятный персонаж вызывал у нее безграничное умиление. Бекка пищала, пребывая в полном восторге от его кривляний, и плакала, когда эту зарвавшуюся мерзость с тонкой душевной организацией, заслуживающую, по мнению Тома, как минимум расстрела, кто-нибудь обижал.
- Зайка, - попытался уладить зарождающийся конфликт Билл. – Мы ведь в прошлый раз его смотрели…
- И в позапрошлый тоже, - поддакнул Трюмпер с тоской в голосе.
- И в позапрошлый, - согласился Билл, искоса глянув на него с молчаливой просьбой не вмешиваться. Том тут же заткнулся, прекрасно осознавая, что дипломатическими качествами не обладал никогда. Он был защитником и добытчиком, а урегулирование конфликтов – это к Каулитцу. – У меня куча новых интересных фильмов, я специально к твоему приезду купил. Там про собачек есть. Ты же любишь?..
Наконец, общими усилиями фильм был выбран. Ребекка, забравшись с ногами на диван, не отрываясь, совершенно круглыми глазами, смотрела на то, как кучка симпатичных, очень обаятельных собак боролась с ледяным холодом крайнего севера, пытаясь выжить и дождаться возвращения людей. Девочка причитала, накрыв щеки ладошками. Вскрикивала, поочередно хватая за руки то отца, то Билла, в особо напряженные моменты, однако, не забывая, про недоеденный торт. И даже немножко поплакала, но почему-то только тогда, когда в жизни отважных животных все наладилось, и любимый хозяин вернулся, с твердым намерением забрать их домой. К безграничной радости взрослых, Гринч, на этот вечер, был забыт.
Когда фильм был посмотрен, тортик съеден, а на улице стало совсем темно, успокоившийся за вечер Билл снова занервничал, понимая, что время серьезного разговора неумолимо приближается. Все вместе они убрали посуду. Билл с Ребеккой маленько побрызгались водой, ополаскивая чашки из под чая. Они брызгались бы еще больше, но Том их разогнал.
Потом Трюмпер, закинув визжащую дочь на плечо, потащил ее в ванную, на необходимые перед сном процедуры, а Билл поплелся к себе. Зашел в спальню, тихо закрыл дверь и, не зная, что бы еще сделать, лег в постель, натянув покрывало до подбородка. Ему тут же стало невыносимо стыдно от этой позы смущающейся девственницы, ожидающей своего первого мужчину. Обругав себя последними словами, Билл стянул одеяло до пояса, оставив плечи открытыми, повернулся на бок, лицом к двери, устроившись поудобнее, и стал ждать.