– Вижу, ты все же решилась, – Кайла посмотрела на мужчину. – А я еще надеялась.
– Познакомься, Мафусаил, – я протянула руку, представив мужа. Тот понял, что со мной шутки плохи и одарил мою подругу недоверчивым взглядом.
– Кайлу ты, наверное, знаешь, она слишком популярна, чтобы ее представлять, – продолжала я, переводя взгляд на девушку.
– Я такой музыки не слушаю, – буркнул мой муж.
– А ты слушаешь музыку? – язвительно уточнила Кайла и тоже перевела взгляд на меня. – Наоми, я была очень рада этой случайной встрече. Обещаю, следующую свою песню я доставлю тебе лично, раз уж мое творчество до сих пор интересно тебе.
– Ты так заботлива, – я улыбнулась, понимая, что вовсе не о творчестве сейчас речь.
– Буду ждать, – она склонилась и коснулась губами моей щеки. У меня голова закружилась от запаха ее духов и кожи. Нахлынули воспоминания о том времени, когда мы были близки.
Она уже отошла и скрылась среди столиков, а я все смотрела ей вслед, как зачарованная.
– Почему она так смотрела на тебя? – услышала я голос своего спутника и вернулась с облаков. – Вы что, встречались?
– Интересуют подробности моей личной жизни? – спросила я, пытаясь примириться с его бесцеремонностью.
– Беседу поддерживаю, – ответил он холодно.
– Пошел ты, – произнесла я, задетая его иронией. Конечно же, ему было наплевать и на меня и на Кайлу. Его интересовала только собственная персона.
Подошел официант с нашим заказом. Я ела только потому что нужно было хоть чем-то подпитывать организм, аппетита совсем не было. Теперь, когда я встретила Кайлу и вспомнила, что всегда предпочитала женщин, сомнений не осталось. В понедельник он поедет в агентство, и будет показывать свой норов кому-то другому.
Мы ели молча. Его аппетит ничуть не пострадал. Он подчистил все тарелки, коих заказал бесчисленное множество.
– Вас что, совсем не кормили в вашей богадельне? – спросила я, наблюдая, как он уплетает десерт.
– Все необходимое для нормального функционирования организма, – ответил он, не поднимая глаз от тарелки. Ну просто животное в зоопарке, понятия не имеет о хороших манерах. Со стороны, наверное, казалось, что я впервые вывела его из закрытого подвала и решила покормить. Особенно при его ужасной небритости в это легко можно было поверить.
– Почему тогда ты такой худой? – не понимала я. Вряд ли он врал. Кандидатов в мужья нельзя было морить голодом, иначе какое потомство он сможет дать?
– Я худой? – изумился он. Вот теперь точно врал. Ужасный актер из него получился бы.
– Да, очень, – ответила я, тоже изображая дурочку, которой он меня считал.
– Ты тоже не страдаешь от лишнего веса, почему? Плохо кормят? – произнес он, ехидно усмехнувшись. Меня опять захлестнула волна небывалого гнева. Но наказывать его в общественном месте было бы неприлично, а дома я уже остыну. Да это и к лучшему, доживет до понедельника.
– Я руководитель огромного предприятия, – произнесла я, пытаясь контролировать себя и не дать ему по голове вазой с цветами. – У меня в подчинении тысячи людей. Я работаю пять дней в неделю по десять-двенадцать часов. А сегодня, в свой законный выходной, опять работала и ем в первый раз.
– Я, возможно, и не работаю по пятьдесят-шестьдесят часов в неделю, но моя жизнь тоже не сахар, знаешь ли, – ответил он. Я поразилась, как он со своими куриными мозгами так быстро посчитал мои рабочие часы. – Вряд ли тебя когда-нибудь будили утром ударом тока.
– Ты ошибаешься, это не ток, – произнесла я, понимая, что он еще злится на меня за то, как я оторвала его от игры. – Это заблуждение.
– Мне плевать, что это, – произнес он, все больше мрачнея. – Я называю, как чувствую.
– Это необходимо, потому что еще встречаются в природе хамы и негодяи, которым нужна хорошая стимуляция, – я попыталась втолковать ему то, что знает каждый десятилетний ребенок. Именно в таком возрасте каждый мальчик получал свой первый ошейник и уже никогда не снимал его до самой смерти. – Это не я придумала, а природа.
– Это? – он взял свой ошейник в кулак, вынув из-за воротника.
– Нет, – ответила я, не понимая, как вообще мы перешли на такую тему. – Я имею в виду, что мужчины бывают агрессивны и представляют опасность.
– Да, особенно спящие, – пробормотал он, опустив глаза.
Мне стало неловко и противно из-за моего поступка.
– Закон обязывает носить его, – только и смогла сказать я в свое оправдание.
– Да, я знаю, – ответил он, по-прежнему не глядя на меня. – Мое имя Кит.
– Сразу трудно было сказать? – я поднялась из-за стола, считая, что ужин можно закончить. Он не ответил, следуя за мной.
Мы возвращались в тишине и до самого дома больше не разговаривали. Я решила дать ему еще одну попытку. Что-то в нем определенно было, а из агентства его вряд ли уже кто-то возьмет. С таким характером и воспитанием ему одна дорога, на шахты или нефтяные платформы, куда берут всех мужчин подряд без разбора. Там он состарится до тридцати лет и умрет до сорока, не дожив до положенной мужчинам пенсии в сорок пять, когда можно уже не работать и жить на содержании правительства в одном из закрытых пансионатов.
Мы вошли в квартиру. Он сразу направился к себе. Я тоже пошла переодеться, понимая, что мой вечерний наряд оставил его равнодушным. Нужно было вновь все делать самой.
Я приняла душ и надела легкий халатик. Кит тоже был в душе, расходуя остатки дневной нормы воды. Несмотря на то, что город располагался на берегу океана, воду необходимо было экономить. После бесчисленных войн, устроенных мужчинами, женщины должны были позаботиться о планете, оказавшейся на грани природной катастрофы.
– На мониторе есть датчик расхода воды, – сказала я, открыв полупрозрачную дверцу душевой. Он вздрогнул, резко обернувшись. – Экономь, пожалуйста.
– Хорошо, – ответил он и сразу выключил кран.
– Тебе нравится у меня? – спросила я, приблизившись. Он догадался, зачем я пришла, я видела это по его взгляду.
– Да, – ответил он, взяв полотенце и обернув бедра.
– Хочешь остаться? – продолжала я вкрадчиво. С его длинных волос на грудь капала вода. Я протянула руку и стерла ее. Он не двигался, глядя мимо меня куда-то в пол.
– Да, – повторил он как-то безрадостно.
– У тебя были женщины? – спросила я, еще приблизившись и обняв его за шею. Конечно, заросли на лице не особо возбуждали, но можно было представить себя Джейн, а его Тарзаном. Я усмехнулась аналогии.
– Да, – опять односложно ответил он. Возможно, он воспринял мою улыбку как насмешку, но энтузиазма он не проявлял никакого.
Я не стала больше ничего спрашивать и просто поцеловала его, прижавшись всем телом. Он ответил на поцелуй, но совершенно безжизненно, холодно, а руки положил на талию, скорее желая оттолкнуть, чем привлечь к себе.
Я отстранилась.
– Что-то не так? Я тебе противна? – спросила я, до глубины души оскорбленная такой реакцией. Ведь я была еще достаточно молодой и привлекательной женщиной. Во всяком случае, не уродиной уж точно.
– Нет, все хорошо, – ответил он, и когда я отпустила его, пошел в комнату.
Он снял полотенце и лег на кровать, ожидая меня с таким лицом, словно я буду его током бить, а не сексом заниматься.
– Когда в последний раз? – спросила я, тоже снимая халатик. Надеялась, хоть это его как-то заинтересует.
– Полгода назад, – ответил он, глядя перед собой в потолок.
– Боишься что ли? – спросила я, присаживаясь рядом и коснувшись его щеки.
– Нет, – ответил он равнодушно.
– Тогда в чем проблема? – я легла рядом, поглаживая его тело. На животе у него был длинный вертикальный шрам, ровный, почти хирургический. После операций их обычно не оставляли. Технологии позволяли скрывать последствия подобного вмешательства. Хотя мне трудно было представить, зачем понадобилось делать такой огромный надрез, разве чтоб вынуть все внутренние органы. Да и на спине у него были какие-то рубцы. Я не сразу обратила внимание, но теперь вспомнила и о них.