Лицо девочки перекосилось от злобы и ужаса. Неожиданно для всех, она, вдруг, подбежала к одному из легионеров, стоящему у борта и выхватила из его рук тяжелый боевой лук. Почти не целясь, Тания натянула тугую тетиву и, с криком на незнакомом языке, выпустила стрелу в несчастного, цеплявшегося за канат. Стрела пронзила шею пирата. Он захрипел и, выпустив канат из слабеющих рук, пошел ко дну. Сцена эта длилась всего несколько мгновений. Окаменевшая от ужаса Цилия, выхватила лук из рук девочки и бросила его на палубу.
- Что ты наделала! Ты же только что хотела его спасти! Тания, что с тобой? Ты убила человека! Как ты могла?
- Он был Киликийцем! - Жестко ответила девочка. - Я всего лишь отомстила за мать, за ее родителей, за всех тех, кого эти пираты лишили жизни и свободы.
Зря! - Пробормотал Демеций. - Жаль стрелу. Он все-равно пошел бы ко дну. Да что сделано, то сделано. К Эребу всех Киликийцев!
Квинт подошел к Тание, обнял ее за плечи и, ласково прижав к себе, сказал:
- Ты достойная дочь своего народа. Твоя мама может гордиться тобой. А где ты научилась так метко стрелять?
Девочка подняла глаза вверх, и, глядя Квинту прямо в глаза, ответила:
- Я не знаю, как-то само собой получилось, господин.
- Поразительно! - Улыбнувшись, ответил Квинт. - В этот момент ты была необыкновенно похожа на богиню Артемис.
- Откуда тебе знать, как выглядит Артемис? - Смущенно спросила Тания. - Не хочешь ли ты сказать, господин, что встречался с нею и с другими богами?
- Давняя это история, но если хочешь, я расскажу ее тебе.
- Хочу, очень хочу!
- Тогда усаживайся поудобнее и слушай. Хочешь верь, хочешь нет, в далекие-далекие времена на Землю со звезд спустились самые первые боги. Главным конечно был Зевс, а вместе с ним были Изида, Афродита, Посейдон, Артемис, Гефест, Гор, Ника и другие.
- Но ты назвал и эллинских и египетских богов. - Вставила Тания.
- Совершенно верно, девочка. Часть из них стали покровительствовать эллинам, часть египтянам, часть другим народам. В разных местах люди их называли по-своему. К примеру, вы, греки, верховного бога звали Зевсом, римляне - Юпитером, а вот в далеких северных странах - Одином. А Посейдона в Риме зовут Нептуном, а Афродиту - Венерой, ну и так далее, но все это были одни и те же люди.
- Ты сказал люди. Так это были люди или боги?
- Как тебе сказать? Они были и людьми и богами одновременно. Я понимаю, что это трудно представить, но все это было именно так.
- Откуда тебе это знать, господин? Ведь это было так давно!
- Да, давно, ты права. Видишь ли, я был среди них, хоть в это и трудно поверить. Тогда я носил другое имя.
- Ты хочешь сказать, что был богом? - Широко раскрыв глаза, переспросила Тания.
- И да, и нет, дорогая. Я был среди них, но богом не стал, не захотел.
- Как так не захотел? Разве можно захотеть стать богом?
- Выходит, что можно.
- А отчего ты не захотел стать богом?
- Я полюбил земную женщину, и захотел навсегда остаться с ней и с нашими детьми на Земле.
- И за это боги прогнали тебя?
- Нет, не за это, но, в общем, это послужило началом для изгнания.
- А где же эта женщина, где Ваши дети?
- Ее нет! Уже очень давно нет. Не спрашивай меня ни о ком из них.
- Хорошо, не буду. Ты сказал, что я похожа на Артемис. Расскажи тогда мне о ней.
- Об Артемис, ну хорошо. С чего бы начать. Ты и вправду очень на нее похожа. Когда я впервые тебя увидел, мне сразу показалось, что ты мне кого-то напоминаешь, но не мог вспомнить, кого именно. А вот сегодня, увидев тебя с луком в руках, с такой решимостью и отвагой на лице, сразу вспомнил.
- Какая она была?
- Была, почему была? Она и есть, только сейчас, наверное, где-то очень далеко. Она смелая, решительная, немного взбалмошная, своевольная, но в то же время, очень верная, очень преданная и невероятно добрая. И, похоже, все эти качества есть и в тебе.
- Правда? Мне очень хотелось бы быть такой, как Артемис. Знаешь, господин, иногда мне снятся странные сны, будто я - это вовсе не я, а какая-то другая, совсем взрослая. И еще ко мне иногда приходят знания, о которых мне никто никогда ничего не рассказывал.
- Какие знания?
- Ну не знаю. Всякие. Сейчас и не припомню. Ну вот, к примеру, я вдруг начинаю говорить на совершенно мне незнакомом языке и главное, я точно знаю, что именно я говорю.
- Ну-ка, скажи что-нибудь.
Девочка наморщила лоб и вдруг заговорила на Геянском. От неожиданности у Квинта дрожь пробежала по всему телу. Он взял Танию за руку и обращаясь так же по-геянски, сказал:
- Давай ненадолго прервемся. Мне нужно уладить кое-какие дела.
- Хорошо! - Весело, опять же по-геянски, ответила девочка.
- Странно, очень странно и, главное, неожиданно. - Размышлял Квинт, удаляясь в свою каюту.
Глава 15.
С момента памятного морского сражения у берегов Кипра, Квинт уединился в своей каюте, которую покидал ненадолго только во время стоянок на берегу. Он отказывал в общении даже Аврелию и Цилии. Взгляд его был задумчивым и каким-то отсутствующим. Глаза Квинта слегка оживали лишь тогда, когда поблизости оказывалась Тания. В такие моменты все внимание Квинта сосредотачивалось на девочке. Он пристально вглядывался в ее лицо, пытаясь найти новые черты ее поразительного сходства с Темис.
- Как такое могло случиться? - Сам себе задавал вопрос Квинт. - Она ведь чистокровная Землянка, а как известно, никто из Землян после Великого потопа не подвергался процедуре трансплантации сознания.
Квинт напрягал свою память, пытаясь вспомнить, когда он в последний раз встречался с Темис или хотя бы, что либо, слышал о ней. Но тщетно. Он помнил только то, что с появлением на Земле Корпуса жизни, Темис вместе с сыном Осирисом, бесследно исчезла с планеты, и более о ее дальнейшей судьбе ему ничего не было известно. А ведь именно ей пришельцы были обязаны открытием Египта или, как его называют местные жители, Та-Кемет и сопредельных с Египтом земель.
- Случайное совпадение или чье-то направленное действие в том, что эта девочка появилась в его, Квинта, жизни именно сейчас, когда ему так необходимо вновь посетить Египет. - Думал Квинт. - А главное, кто может за всем этим стоять?
На эти и другие вопросы, ради которых он предпринял это путешествие, Квинт надеялся в скором времени получить исчерпывающие ответы.
- Маяк!!! - Раздался с палубы крик вперед смотрящего.
Квинт отвлекся от своих размышлений и, поднявшись с ложа, вышел из каюты. На палубе уже собрались все его спутники и члены команды, чтобы полюбоваться величественным Александрийским маяком на острове Фарос. Вид маяка означал скорое окончание этого длительного плавания. Никогда раньше, за время путешествия, Квинт не ждал с таким нетерпением схода на берег. Во время остановки в Антиохие, ему пришлось нанести визит наместнику Сирии Квиринию, что оставило далеко не самое приятное воспоминание от общения с этим грубым и заносчивым человеком из сословия всадников. Если бы не личное послание императора, которое Квинт пообещал Августу передать, он с большим удовольствием поручил бы эту встречу Аврелию, но ничего поделать было нельзя, поскольку слово было дано, и он отправился во дворец наместника в сопровождении Аврелия. Другой сход на берег был достаточно кратковременным и печальным. Это было в порту Яффы, где пришлось попрощаться с Тобием, направляющимся оттуда в родной Иерусалим. На прощание Квинт вручил ему свиток со своими наставлениями и пообещал, что пройдет совсем немного времени, когда они вновь увидятся. Он отвел старика в сторону и долго пояснял ему суть возложенной на него миссии. Также, на всякий случай, рассказал, где Тобий сможет найти друзей в лице Мельхиора и его соратников, которые смогут оказать помощь и предоставить защиту, хотя охранная грамота, выданная самим императором, итак являлась самой лучшей защитой от возможных неприятностей. И вот, наконец, Александрия!
Появление Квинта после длительного затворничества на палубе "Горгоны" вызвало некоторое изумление у присутствующих. Аврелий нерешительно подошел к наставнику и, указав рукой в сторону берега, сказал: