Да, у Даниила было несколько неприятных историй, связанных с местными «разборками со слабаками». Как я уже говорил ранее, парень по возможности отстаивал свою честь, а не плакал в углу. Нередко ему доставалось на орехи так, что долго приходилось восстанавливаться. При этом старался сделать всё возможное, дабы в семье об этом не узнали. Считал, что ради семьи должен быть сильным и не показывать слабость. Что ж, похвально. Но это не отменяет того факта, что периодически подобные истории повторялись, а разобраться с тем же Раевским он не мог. Либо боялся его «влиятельной» семейки, либо был всепрощающим глупцом. Может на это были свои причины, которые мне неведомы. Впрочем, его проблемы плавно перетекают в мои. И разбираться, соответственно, придётся мне. Ну а я подобной «жалостью» страдать не намерен.
Тем не менее я спокойно доел свой обед, а сидевший напротив меня потенциальный покойник распалялся. В какой-то момент он не выдержал и подскочил со своего места. При этом прямо кипел от злости и негодования.
— Да как ты смеешь меня игнорировать. Да я тебя… — на этих словах он потянулся ко мне, но договорить, собственно, как и что-то сделать, не успел.
Резким движением перехватываю его руку и прижимаю к столу. Во второй руке осталась вилка, которую я с превеликим удовольствием всаживаю ему в кисть, вложив немного силы в печать, чтобы наверняка. По итогу мой «обеденный инструмент» остался торчать в его руке.
— А-А-А-а-а-а-а! — заверещал он от боли. Явно не ожидал от меня подобного.
— Тише, тише, — якобы сочувствуешь сказал ему, похлопав ладонью по щеке. — Подуй, и всё пройдёт. Ну а если хочешь разобраться, то не лясы точить нужно, — добавил, прежде чем отправится на выход.
В столовой в этот момент повисла гробовая тишина. Многие учащиеся, наблюдавшие за этим «зрелищем», знатно ухи поели, ожидая явно другого финала. У того же Раевского ложка на пол упала. Бедолага, даже столовый прибор от шока удержать не смог. Но мне было, откровенно говоря, плевать. Ни на кого не обращая внимания, я отправился на выход, провожаемый целой кучей настороженных взглядов.
— Дуэль! До смерти! — верещал идиот, которому я всадил вилку в кисть. Похоже, смог прийти в себя и отойти от шока. Ух, сколько гнева и ненависти. Меня прям пробрало. Давай, продолжай! Возможно так я частично смогу вернуть часть своих сил. Может для профилактики и чистоты эксперимента всадить ему нож во вторую руку? Но в этот момент в столовую подоспели преподаватели. Интересно, они как-то узнали о происшествии или зашли как раз вовремя, дабы поесть?
— Как скажешь, — махнув рукой, отвечаю ему и покидаю столовую.
Но на этом история не заканчивается. Буквально в середине урока меня вызывают к Виктору Алексеевичу. Уже знакомый мне мужчина сидел за своим рабочим столом и тяжёлым взглядом буравил меня.
— Разумовский, вот я никак не пойму. Беляев тоже случайно оступился или что-то в этом духе? — поинтересовался он, не дождавшись от меня объяснений.
— Ага, — беззаботно ответил ему. — У меня рука соскользнула, когда он своей пятернёй чуть случайно не задел меня.
Заместитель директора лишь тяжело вздохнул. Он уже и так разобрался во всей этой ситуации. С одной стороны, не я начал конфликт, а вот с другой…. Пострадал же тоже не я. И хоть подобное не приветствовалось, но и наказывать потенциальную жертву, особенно если она дала отпор, не за что. Вот мужчина сидел и думал, как поступить в подобной ситуации.
— Ладно, пусть так. Но ты знаешь, что Беляев настаивает на дуэли? Причём до смерти, — заметил Виктор Алексеевич.
Из памяти Даниила, я знал, как проходят эти самые дуэли. Также знал и то, что дуэли до смерти были запрещены. Хотя у любого правила есть исключения, и чтобы это произошло, нужно выбить специальное разрешение, имея соответствующий повод. А воткнутая в руку вилка не является таковым, о чём мне и поведал заместитель директора.
— Тем не менее академия не может игнорировать запрос от студента на проведение дуэли. Ты можешь отказаться или согласиться. Выбор за тобой, — продолжил говорить мужчина, после чего дал мне возможность принять решение.
В целом, тут и думать нечего. Если согласится, то дуэль состоится, а вот если отказаться… Трус — это самое минимальное клеймо, которое получит учащийся. И отношение к нему поменяется не только со стороны учеников, но и учителей.
— Вы и так прекрасно знаете мой ответ. У меня лишь только два вопроса: где и когда?
Виктор Алексеевич довольно ухмыльнулся. Он ожидал чего-то подобного. Ну или надеялся. Не удивлюсь, если он в курсе происходящего здесь. Хотя, чему тут удивляться? Студентам прямо говорили, что будет непросто. Ведь основной секрет для «пробуждения» являются сильные эмоции. А что может быть сильнее, кроме страха, боли и ненависти?