«По крайней мере, у них есть цель, — подумала Кориана. — А у меня — нет».
Ей внезапно захотелось ухватиться за ближайший фонарный стол, чтобы не улететь, как лист на ветру или камень, идущий ко дну реки. Дабы не улететь или не утонуть. Не унестись по желанию чьей-то воли. Не потерять над собой контроль.
Тут брат крепко взял ее за руку.
«Он тоже подойдет, — подумала она и немного расслабилась. — Джулиан будет моим якорем».
Позже она сделала короткую запись в дневнике о похоронах, испортив страницы чернильными пятнами и зачеркиваниями. Зато ее правописание стало лучше, как и каллиграфия. Она не стала описывать тело дяди Джареда, его кожу, бледнее лунного света, лишенную крови после бальзамирования. Не описывала, как дрожали губы отца, выдавая его истинные чувства. В ее записи не было ни слова о том, что во время церемонии дождь прекратился, ни слова о лордах, которые приехали, чтобы отдать должное семье. Она даже не упомянула о присутствии короля и его сына Тиберия, который был хмур и мрачен.
«Дядя умер, — писала она. — И я, почему-то, ему завидую».
Как обычно, по окончанию она спрятала дневник под матрац в спальне, добавив его к кучке других сокровищ. Например, яростно оберегаемому маленькому набору инструментов. Она нашла его в давно заброшенной хижине их бывшего садовника. Две отвертки, небольшой молоток, парочка острогубцев и ключ, поржавевший по такой степени, что им почти нельзя было пользоваться. Почти. Ещё там была катушка веретенообразной проволоки, найденная в старой лампе в углу, которой давно уже не пользовались. Как и поместье, городской домик Якосов в Западном Археоне постепенно разлагался. Во время дождя его стены намокали, и возникало ощущение, будто ты находишься посреди водяной пещеры.
На Кориане все еще было черное платье с золотым поясом, ее ресницы слиплись влажным иглами, хоть она и утверждала, что это от дождя. В дверь ворвалась Джессамина и начала бурную деятельность. Ни один банкет не мой пройти без ее щебета, тем более королевский. Она приложила все усилия, чтобы придать Кориане максимально презентабельный вид малыми средствами и за короткое время, будто от этого зависела ее жизнь.
«Может, так и есть. У каждого свои ценности. Вдруг дворец нуждается в еще одном учителе по этикету для богатых детишек, и она думает, что, сотворив со мной чудо, сможет занять эту должность? Даже Джессамина хочет сбежать отсюда».
— Так, вот этого здесь быть не должно, — пробормотала кузина, осушая слезы Корианы салфеткой. Потом она обвела ее глаза черным карандашом, чтобы подчеркнуть их. На щеки нанесла сливовые румяна, чтобы выделить скулы. От помады пришлось отказаться, поскольку Кориана так и не научилась не пачкать ею зубы или бокал с водой. — Ну, сойдет.
— Да, Джессамина.
Как бы старушка ни радовалась такому послушанию, покорность Корианы вызвала в ней подозрения. Девочка явно была опечалена после похорон.
— Что с тобой, дитя? Тебе не нравится платье?
«Мне плевать на прозрачно-черный шелк или на банкеты, или на этих мерзких придворных. Мне на все это плевать!»
— Нет, кузина. Я просто проголодалась, — решила выкрутиться Кориана, подкидывая Джессамине новую проблему.
— Ну и аппетит у тебя! — ответила женщина, закатывая глаза. — Помни, ты должна есть изящно, как птичка. На твоей тарелке всегда должна оставаться еда. Цок-цок-цок!
Цок-цок-цок. Впечатление, будто чьи-то острые ногти барабанили по черепу Корианы. Но она все равно смогла выдавить улыбку. Ее губы растянулись, причиняя столько же неудобства, сколько слова, дождь и то чувство невесомости, появившееся еще на мосту.
Внизу их ждали Джулиан и отец, жмущиеся поближе к камину. На них были одинаковые костюмы — черные, с золотыми ремнями от плеч до бедер. Лорд Якос аккуратно коснулся новенькой булавки, прикрепленной к ремню — поцарапанный золотой квадратик, такой же старый, как этот дом. Он и в подметки не годился драгоценностям, медальонам и эмблемам других губернаторов, но по такому случаю и он сгодится.
Джулиан встретился взглядом с Корианой, желая подмигнуть ей для поднятия духа, но, увидев ее мрачное выражение лица, тут же передумал. Всю дорогу в банкетный зал он был рядом, держал ее за руку и в арендованной машине и когда они проходили через ворота на Площадь Цезаря. Слева от них был дворец Белогонь — их конечная цель, — занимающий южную часть черепичной площади, переполненной аристократами.