– Что? – я удивлённо поднял голову.
– Ты зря в неё втрескался, – ответил Крис, – мы все давно поняли, что она такое! Ты знаешь, она едва не рассорила нас этой зимой, мы почти распались из-за неё. И Фил, кстати, ушёл тоже по её вине. Эта чертяга везде посеет раздор, а потом лишь посмеётся – она так развлекается. Но она классно играет и хорошо поёт, она нам нужна. Только так мы её и терпим – никто не ведётся на её провокации и не воспринимает её в серьёз. А уж чтобы какие-то чувства… Боже упаси!
– Не может быть! – я не мог поверить. Нет, Доминика не такая, я ведь тоже знал её.
– Оо, тут всё ещё хуже, чем я думал! – воскликнул Крис, – что-ж, поздравляю! Мне тебя по-настоящему жаль, приятель!
– Не надо меня жалеть! – вспылил я, резко вставая, и пошёл прочь.
Я пешком дошёл до знакомой кирпичной пятиэтажки, взял ключи у консьержа и вошёл в квартиру. Повсюду было пусто и темно. Не включая свет, я прошёл к себе в комнату и рухнул на кровать. Почему же так больно?!
Внезапно зазвонил телефон. Шеннон. Я взял трубку.
– Алло, Фер, ты куда запропастился? – раздался громкий голос лидера на фоне музыки.
– Прости, мне стало нехорошо, – мне было очень неловко, – я сейчас дома.
– С тобой всё в порядке?
– Теперь да.
– Давай там, не скучай! – Шеннон отсоединился.
Я бросил телефон в тумбочку и снова уставился в потолок. «Эта чертяга везде посеет раздор, а потом лишь посмеётся – она так развлекается!» – всплыли в голове слова Криса. Нет, не может быть. Во-первых, я в принципе не понимал, как так можно развлекаться? А во-вторых, Доминика ведь была так нежна ко мне, так ласкова и заботлива… Нашла работу у классных ребят, да и прежде, когда мы ещё работали в банде, она всегда мне помогала – присматривала, беспокоилась, приносила лекарства. Нет, наверное, я её чем-то обидел. Должно быть, мне нужно было сразу пригласить её на танец, а не ждать, когда ей станет скучно.
Боль в груди понемногу стихала. Завтра я поговорю с ней и всё выясню. Наверняка случилось какое-то недоразумение, когда эмоции вспыхивают – мне ли не знать, как это бывает!.. В комнате становилось жарко. Я встал, открыл форточку и решил лечь спать – утро вечера мудренее. Сон не шёл. Уже заполночь я услышал, как открылась входная дверь – парни вернулись из клуба.
– Хэй, ты спишь? – в комнату заглянул Шеннон.
– Теперь нет, – хмыкнул я, – но секунду назад – да!
– Ладно, спи дальше! – лидер группы вышел.
Какое-то время я слышал, как «Волки» общались на кухне, но затем всё затихло. Кажется, они пошли спать. Наконец-то сон начал приходить и ко мне…
И вдруг кто-то резко сдёрнул с меня трусы!
Я в испуге отпрянул – это уже слишком!.. но тут же увидел нечто невероятное: передо мной стояла Доминика – полностью обнажённая! Её белая кожа сияла в холодном свете уличного фонаря, и у меня от этого зрелища перехватило дыхание. Не спуская с меня своих завораживающих, гипнотических глаз, Доминика взобралась на кровать и внезапно плотно уселась на мне – и я в смятении ощутил, что не могу ничего сделать, словно парализованный! Всё казалось максимально странным, будто мне снился сон. Доминика извивалась, прикрыв глаза, и каждое её движение обдавало меня новой жаркой волной. И всё же, несмотря на возбуждение, я чувствовал, что растерян, даже немного напуган – она не давала мне никакой инициативы! В какой-то момент я попытался её обнять, но девушка снова жёстко пригвоздила мои руки к кровати, и склонилась к губам. В ответ я целовал её всё неистовее… и вдруг ощутил на губах её маленькие острые зубки!
– Ммм! – я вскрикнул от боли, ощущая вкус крови у себя во рту!.. но Доминика внезапно начала двигаться с бешеной страстью, и я забыл всё на свете… (Позже мне было очень стыдно – Шен, Крис и Майк наверняка всё слышали…)
Острое наслаждение медленно отступало. Доминика легла рядом, и я вдруг ощутил, будто меня, наконец, освободили. Никогда ещё мне не было так неловко. Да, я испытал сильное удовольствие, и всё же... мне казалось, что это было немного похоже на насилие…
Зато теперь Доминика опять стала ласковой и нежной. Она прижала меня к себе, тихонько целовала в висок и гладила по волосам. И я снова ощутил, как меня накрывает счастьем – мне так хотелось этой ласки и нежности! Я уносился в рай от ласковых прикосновений...