– Ну что ты, Фернандо! – Доминика робко подошла ко мне, – просто… я не люблю всю эту романтику – цветы, конфеты…
– Хорошо, – я вздохнул, – подарков больше не будет.
– Нет, почему сразу без подарков?! – воскликнула Доминика, – я люблю подарки, бельё красивое, колечки всякие…
Меня переполняла горечь:
– Может, тебе сразу деньги на счёт переводить? Без всяких этих романтичных штучек?
– Ну что ты такой?!.
– Какой?! Глупый идиот, который… любит тебя?! – я сам ужаснулся от того, что произнёс, – а ты… постоянно делаешь мне больно!
Доминика изменилась в лице.
– Прости меня… – прошептала она, робко подходя ко мне, – прости, пожалуйста, это я… глупая…
Я долго смотрел на девушку. В тот момент у меня впервые появилась мысль, что, возможно… нам не стоит быть вместе. Я не понимал Доминику – только что она могла казатьтся такой ласковой и нежной, но уже в следующую секунду становилась совершенно чужой – и часто без каких-либо причин. Я пристально смотрел в её раскосые, прозрачно-серые глаза, в которых сейчас трепетало неподдельное раскаяние. Мне казалось, что за внешней дерзостью скрывается ранимая натура… и мы, может, сумеем преодолеть эти непонятные недоразумения…
Я тяжело вздохнул, обнимая её.
– Пойдёшь со мной на фестиваль? – тихо спросил я.
Весенний фестиваль начинался на следующий день. С утра «Токсичные волки» работали в студии, записывая аккомпанемент для вокального трио девушек – я удивлялся стилевому разнообразию, за которое бралась группа в студийной работе. Проблема заключалась в том, что это были новые песни, соответственно, я не мог их нигде послушать.
– Можно нам одну минуту! – сказал Шеннон продюсеру, – нам нужно глянуть ноты.
Он отвёл меня в сторонку, и начал быстро показывать мою партию на своей гитаре. Я внимательно следил за каждым движением его пальцев, за каждой сменой аккордов. Одного раза мне было достаточно.
– Мы готовы! – объявил Шеннон, возвращаясь.
– Почему ваш гитарист не читает ноты?! – раздражённо сказал продюсер.
– Потому что ему лень их выучить! – неожиданно раздался едкий голос Доминики. Повисла тишина. Мы все уставились на неё.
– Может, уже начнём, мы давно готовы! – с нажимом напомнил Шеннон.
Запись длилась долго. Продюсера никак не устраивало звучание нашего аккомпанемента, плюс одна из солисток вдруг начала капризничать, заявляя, что ей вообще не нравится стиль игры нашей группы. В итоге к концу сеанса мы все вымотались, были злые и уставшие, и в нашем фургоне напряжение дало о себе знать во всей красе.
– Ну-ка, Доминика, повтори, что ты там в студии ляпнула?! – резко спросил Шеннон.
– А что я такого сказала? – усмехнулась Доминика, – нашему Фернандо лень выучить нотную грамоту, чтобы играть нормально, как все музыканты!..
– Да он, между прочим, играет лучше, чем мы все, вместе взятые! – накинулся на неё Шен, – вот ты бы смогла с одного раза всё повторить – чисто на слух?! А твои соло – я знаю, что ты их просто выучиваешь, а попроси тебя сымпровизировать – тут ты и сядешь в лужу! Тоже мне, соло-гитаристка!..
– Причём тут это!.. – вспыхнула Доминика, – просто у нашего милого Фернандо не всегда будет нянька, вроде тебя, которая ему нотки в ушки наиграет! Думаешь, почему я его, голодного, на улице подобрала!..
– Зато он никогда не сбивается!..
– Перестаньте! – крикнул я, – Доминика права, я должен научиться читать ноты.
В фургоне повисла тишина.
– Как знаете! – наконец, ответил Шеннон, заводя фургон.
Мы вернулись в квартиру. До начала фестиваля осталось меньше часа, но я, хоть и устал, но всё равно очень хотел пойти.
– А вы, парни, разве не пойдёте? – удивлялся я.
– Да мы уже на этих фестивалях раз десять бывали! – с улыбкой ответил Крис, – я лучше в «репку» пойду, барабаны перетяну.
– Да и зачем мы там вам с Доминикой мешать будем, да, парни?! – лукаво усмехнулся Майк, поигрывая бровями. «Волки» рассмеялись.
Неожиданно Доминика подскочила с места.
– Прости, Фернандо, я чуть не забыла – мне срочно надо сбегать кое-куда!.. – сказала она.