В тот день мы репетировали песни «Волков», включая «Волчью девицу», и Шеннон снова показывал мне мою партию.
– А что, Ферочка так и не научился нотки читать? – опять едко пропела Доминика.
Та-ак. Она явно пыталась вывести меня из себя. Ну, что-ж, детка, пытайся дальше, не на того напала. Я и не такие насмешки игнорировал.
День за днём я с горечью наблюдал, как эта девица изо всех сил пытается меня задеть. Что-ж, милая, удачи! Конечно, мне было больно и обидно, но вступать с Доминикой в перепалку я точно не планировал. Посмотрим, кто кого. Тем более, она каждый раз начинала всё больше злиться, не сумев в очередной раз достигнуть своей цели – вывести меня из себя.
Я снова возобновил свои пробежки – то утром, то вечером, по настроению. Бегать по Венето было одно удовольствие – пальмы, пляжи, специальные дорожки. Как началась жара, я стал ещё и регулярно плавать на шикарных пляжах Венето и, скидывая с себя майку, с удовольствием ловил на себе восхищённые взгляды девчонок – моё стройное бронзовое тело привлекало внимание.
С таких пробежек я всегда возвращался в отличном настроении.
– Тебе бы не помешало мышцы накачать! – съязвила Доминика.
– А тебе бы не помешало грудь увеличить, – спокойно парировал я, и тут же злорадно заметил, как она дёрнулась! Ух, какие мы нервные!..
С Доминикой всё было понятно – не получится у нас нормальных отношений. Грустно, больно, но… меня сейчас другое удручало – парни стали заметно хуже ко мне относиться. Не было больше весёлых бесед, непринуждённых шуток, да и вообще уважения ко мне, как к равному. Всё чаще я замечал, как «Волки» начинают насмехаться надо мной вместе с Доминикой. Однажды вечером, вернувшись с пробежки, я обнаружил, что все «Волки» в компании с Доминикой потешаются над тетрадями моих стихов!
– Смотри, ещё про любовь! Сколько у него их было?!
– Да, походу, все его одноклассницы!..
Я холодно обвёл взглядом всю компанию.
– Никто не разрешал вам это трогать, – сказал я ледяным голосом, – попрошу отдать всё обратно!
Парни беспрекословно протянули мне тетради, и я быстро понёс их в свою комнату.
– Стихи у тебя бабские! – крикнул мне вслед Майк, – птички-цветочки, любовь-морковь…
Вашего мнения не спрашивали! Я со злостью закинул тетради в письменный стол и упал на кровать. Это уже напоминало проделки моих кузенов, Адриана и Хосе!
И вскоре мне уже казалось, что я снова попал в «Акулью хижину». Меня перестали куда-либо приглашать, всё чаще я сидел у себя в комнате, даже когда «Волки» просто общались на кухне или в гостиной. Стоило мне там появиться, как непринуждённая атмосфера тут же испарялась, все явно давали понять, что мне здесь не рады. Что-ж, снова сидя изгоем в своей комнате, я решил поучиться чтению нот – с телефона открывал разные гитарные партитуры, пытаясь там что-то сыграть… Я проштудировал несколько обучающих статей и видео – как читать ноты, как разбирать этот чёртов ритм, и всё равно, хоть убей, не понимал – как это высчитывать?! Раз-и, два-и… Проклятье! Мне казалось, что я пытаюсь сейчас математически просчитать с какой скоростью и с каким объёмом воздуха делать вдох в лёгкие…
Музыканты продолжали работать в студии, и Шеннон всё также наигрывал мне мою партию, но я понимал, что лидер делает это уже не из дружеских чувств, а лишь для эффективной работы. То же самое продолжалось и на репетициях. Я просто нужен был парням как хороший, крепкий музыкант.
Однажды, во время очередной фестивальной репетиции музыканты сделали перерыв. Я тут же уткнулся в телефон, не участвуя в общих разговорах.
– Представляете парни, а мне Фер сказал, что он когда-то хорошо пел! – неожиданно объявила Доминика. «Волки» тут же всполошились:
– Да ладно! Ну-ка, Фер, спой что-нибудь!
– Да, спой про птичек! – хохотнул Майк.
Я разозлился – Доминика знала, как ударить по больному! Схватив, первую попавшуюся гитару, я начал яростно наяривать какой-то бред, крича своим срывающимся, хриплым голосом:
С одного конца птичка поёт,
А с другого конца она срёт!
Так вот, друзья, и живём
Гармония – падла! – во всём!
«Репка» взорвалась хохотом.