– Да идите вы все на!.. – заорала она, перейдя на трёхэтажный мат. Продолжая нецензурно орать, Доминика выбежала, оглушительно хлопнув дверью.
У меня шевельнулось нехорошее предчувствие.
* * *
Предчувствие не обмануло – как только Шеннон поручил мне партию соло-гитары, начали происходить очень странные вещи.
Сначала ничего не предвещало беды – Доминика будто бы согласилась со своей новой ролью ритм-гитаристки. Правда, на репетициях она теперь не произносила ни слова, впрочем, никого это не удручало, даже наоборот. Зато «Волки» снова стали нормально относиться ко мне! В один из вечеров я, как и раньше, снова сидел с ними на кухне, обсуждая, кто приедет на фестиваль, какими будут конкуренты. Доминика молча сидела рядом.
– А вы знаете, – вдруг заговорила она, – Фернандо ничего не может в постели! Вот прям совсем-совсем. Жалкое зрелище.
В кухне повисла непонимающая тишина. К чему, зачем это было сказано??
– Эмм… нам это должно быть интересно? – удивился Крис.
Я не выдержал – нет, не мог я больше находиться в одном помещении с этой девушкой! Быстро встал и вышел на улицу.
Вечерело. Летняя жара потихоньку спадала. Я шёл в сторону пляжа, понемногу успокаиваясь. В голове звучал какой-то тревожный звоночек. Это был очень странный выпад со стороны Доминики, раньше она, всё-таки, не переходила определённых границ…
И вдруг мне стало плохо. Я в панике ощущал, как темнеет в глазах, как трясутся и подкашиваются ноги. Ничего не понимая, я без сознания упал на тротуар.
* * *
– Парни, помогите мне его поднять! Да он бухой в ноль!
«Волки» осторожно поднимали меня, затаскивая в фургон.
– Твою мать, Фер, когда ты успел так нажраться?! Я никогда так не нажирался – чтоб как свинья валяться на дороге!
Я снова ничего не понимал. Я ведь не пил!.. Но почему я не могу ни встать, ни пошевелиться, всё вокруг плывёт, и от меня воняет алкоголем? «Волки» положили меня на сиденье фургона, мотор завёлся, и вдруг меня начало тошнить. Я ничего не мог с собой поделать!
– Фууу! Чтоб тебя, ублюдок чёртов!.. – матерились остальные музыканты.
Меня внесли в квартиру и брезгливо бросили на кровать.
– Сам потом отмоешься, свинья! – произнёс Шеннон, быстро выходя вон. Я снова отключился…
Утром я чувствовал себя просто ужасно. Меня бросало то в жар, то в холод, болела голова, дрожали руки… Сразу же заперся в душе, но у меня едва хватало сил стоять в душевой кабине. Наконец, я вернулся в спальню и снова упал на кровать.
– И что? – Шеннон подошёл и сел рядом, – всё ещё не очухался? А у нас репетиция горит!
Я попытался подняться, но жуткое головокружение уронило обратно.
– Нет, я всё понимаю – несчастная любовь, импотенция, – голос Шена был предельно брезглив, – но чтобы раскиснуть до такой степени!.. Вот честно, Фер, я думал – ты нормальный парень, но на деле!.. Таких баб, как ты, я ещё не встречал!
Я даже не знал, что ответить. Если бы хоть понимал, что происходит!.. К вечеру мне стало лучше, но что толку! «Волки» опять не разговаривали со мной.
Через несколько дней случай повторился – «Волки» закончили репетицию, где я снова играл соло, и Шеннон был мной доволен. Затем я решил сбегать на пробежку. Пробежавшись до Венето-бич и обратно, я с удовольствием сходил в душ, вернулся в свою спальню и упал на кровать. После пробежки и душа хочется пить – поэтому я всегда заранее держал в спальне стакан с водой, чтобы не ходить на кухню. С наслаждением выпив жидкость залпом, я решил поиграть на гитаре…
Не прошло и пятнадцати минут, как у меня снова потемнело в глазах, сердце затрепетало, как бабочка, и я провалился в пустоту…
* * *
– Фер, чтоб тебя!!! Опять?!!
«Волки» стояли в моей комнате, где всюду опять валялись бутылки из-под абсента, воняло алкоголем, а я сам лежал на полу в луже собственной рвоты. Я попытался подняться, но дикая боль в голове опять повалила меня обратно.
– Что нам с тобой делать?! – орал Шеннон, – вторая репетиция срывается из-за тебя! Ты вообще понимаешь, как ты нас подводишь?!
Лидер принялся собирать разбросанные бутылки, открыл тумбочку…
– Что?! – воскликнул он, – какого чёрта?! Откуда у тебя мои плектры?!