– Давай будем… счастливы вместе… – робко пролепетала она.
Я медленно и тяжело вздохнул.
– А что, если я не хочу делать тебя счастливой? Честно, Луна – я тебя не люблю. Прости, но… Насильно мил не будешь.
И снова тяжёлая тишина повисла над пляжем. Чёрт, я никогда не умел никого утешать! И что мне теперь делать?
– Лу-у-уна-а! – к пляжу со всех ног бежал брат девушки, Твикки – слава Богу, можно передать Луну в руки брата и спокойно пойти домой! Я порядком устал и поспешил ретироваться.
Ночь опустилась над Солеадо, когда я кое-как добрёл до своего домика. Мимо со школьного бала возвращались счастливые, нарядные парочки, а я весь продрог и валился с ног от усталости. Отличный бал! Именно так я и мечтал закончить свою юность в стенах школы! Внезапно навалилась дикая тоска. Я вдруг живо представил, как та же Луна, которую я только что спас от собственной глупости, сейчас вместе с братом придёт домой к родителям, которые дадут ей горячее молоко, укроют тёплым одеялом. А я, никому не нужный изгой, позор семьи, буду трястись от холода на жёстком полу своей развалюхи! Я редко жалел себя – да что там, старался никогда себе такое не позволять, но в этот вечер всё так навалилось…
* * *
Я проснулся на рассвете, продрогший, с ноющей шеей и паршивым настроением. Взошло солнце, скрытое за плотными облаками, и океан за окном напевал свою вечную песню прибоя. Океан, забравший моих родителей. Я мрачно смотрел на спокойные, широкие волны. Сидеть одному вдруг показалось невыносимо, надо пойти в школу! До окончания занятий оставались считанные дни.
Я не сразу понял, что происходит. Едва я вошёл в свой класс, как все вокруг затихли, глядя на меня. У меня что, лицо позеленело?!
– Он спас мою сестру! – вдруг заорал Твикки Марли, и все вокруг словно взбесились, кинувшись ко мне.
Де пута мадре![1] Я в ужасе закрыл лицо и хотел выбежать вон, но дорогу мне перегородил мистер Доджес.
– Наш герой! – воскликнул учитель без тени сарказма, – ребята, это наш сегодняшний герой!
Мистер Доджес схватил меня за одну руку, Твикки за другую, все вокруг кричали и аплодировали, а мне хотелось сквозь землю провалиться. Но худшее ждало меня впереди. На перемене к школе вдруг подъехал цветастый автомобильчик нашей городской газеты «Островные ведомости» – ну, разумеется, в нашем маленьком городке так редко что-то происходит, что журналисты рады писать о чём угодно! Не успел я сообразить, через какое окно лучше драпать из школы, как меня в коридоре поймала Ирис Аддамс, местный журналист.
– Фернандо, здравствуйте. Пожалуйста, уделите нам пару минут, нам очень хочется рассказать всему городу о нашем молодом, отважном герое…
И пока я лепетал что-то бессвязное, фоторепортёр сфотографировал моё растерянное лицо, едва не ослепив вспышкой.
В итоге я сбежал со школы, укрывшись в своём домике. К чёрту всё! Я больше отсюда не выйду! К чёрту экзамены, к чёрту диплом! Достать, что ли, гитару?..
Я сел на веранде, глядя на океан, провёл пальцами по струнам и заиграл первое, что пришло в голову – щемящее тоскливое болеро, так гармонировавшее с моим печальным настроением. Я не обратил внимания на какого-то парня с фотоаппаратом, мелькнувшего в кустах неподалёку. А зря…
Следующий день начался с грохота – это дядя Рикардо ногой вышиб старенькую входную дверь в мой домик.
– Хватит! Набегался из дома, щенок! – кричал дядя. И не успел я выпутаться из спального мешка, как он сам вытряхнул меня оттуда и за шиворот поволок на улицу, откуда доносился рёв каких-то больших машин. Едва мы спустились с крыльца, как два бульдозера двинулись к моему домику.
– Что вы делаете?!! – я закричал в полном шоке, глядя, как машины собираются разрушить то последнее, что досталось мне от родителей! Под напором бульдозеров старый дом затрещал, словно издавая жуткий крик боли. Я кричал, вырывался, но дядя держал меня мёртвой хваткой и всё тащил к машине. Мой маленький домик быстро обрушился горой старых досок и шифера…
Дядя Рикардо грубо закинул меня на заднее сидение своего «Мустанга».
– Решил опозорить меня, щенок поганый! – кричал дядя, трогаясь с места в своей обычной агрессивной манере, – теперь весь город только и твердит, что мы якобы выгнали тебя из дома! Что ты наговорил про нас журналистам?!