– Серьёзно! – я начал незатейливо рассказывать Дени все свои злоключения. Уже на середине моего безумного повествования она в потрясении опустилась на плетёное садовое сидение.
– Боже, Фернандо, твой дядя – монстр!..
– Знаю! – хмыкнул я, – и он каждый раз меня удивляет!
– И ты… так весел!..
– А что я должен делать? Плакать и биться головой о стены?
– Но надо как-то бороться!..
– Как? – я неожиданно стал серьёзен, – ты не знаешь моего дядю. У него огромные связи, и он может легко расправиться с кем угодно.
– Надо идти к журналистам!..
– Журналисты уже у меня были, – я снова усмехнулся, – именно поэтому мой любимый дядя и решил упрятать меня в закрытую лечебницу – вдруг я расскажу прессе, какой он есть на самом деле!
В саду повисло тяжёлое молчание.
– Ты… прости, что я вот так свалился к тебе на голову… – я в смущении прятал глаза, – мне, и правда, больше не к кому обратиться… Обещаю, что не буду долго тебя стеснять…
– Прекрати! – воскликнула Дени – мы что-нибудь придумаем, обещаю!
Она сделала какое-то движение мне навстречу, но вдруг замерла и отвернулась... Я не спускал с неё глаз. В её взгляде читалось смятение, хоть она и пыталась его скрыть, и тяжёлый, удушливый жар наполнял тело… Я шагнул к ней. Она попыталась робко отстраниться, но я был настойчив – мне хотелось снова ощутить пьянящую сладость её губ.
И вот, снова осталось лишь её тепло, и аромат духов, и весь мир состоял из объятий, нежного дыхания и бесконечных поцелуев…
– Я уже совершеннолетний! – шептал я, ненадолго отрываясь от неё, – вот прям с сегодняшнего дня!
Дени вдруг посмотрела на меня долгим, проникновенным взглядом, а затем повела за собой в дом по высоким лестницам и извилистым коридорам. И меня охватил страх – неужели, прямо здесь и сейчас!.. Да, в маленькой спальне с полностью закрытыми шторами Дени привлекла меня к себе, снимая топ...
Это был фейерверк из страха, сумасшедшей любви и дикого наслаждения. Я покрывал поцелуями её прекрасное тело, дрожал, не веря, что это не сон... А потом блаженство накрыло с головой – я любил её всю, и чем глубже узнавал эту тайну, тем восхитительней она становилась... пока, наконец, взрыв счастья и восторга не заслонил мир, где осталась лишь она одна!..
Я словно впал в забытье, потеряв связь с реальностью. А затем услышал тихий шёпот:
– Солнышко, может, ты ляжешь рядом? Ты тяжёлый.
О, Боги! Не зная, куда деваться от смущения, я осторожно перелёг на простыню, продолжая её обнимать, и вдруг меня охватил липкий ужас. Мне-то было прекрасно, а ей?! Я ведь... никогда раньше...
Впрочем, Дени улыбалась, нежно гладя меня по волосам. Может, всё было не так уж плохо?..
И тут откуда-то снизу послышался детский плач. Я в недоумении оглянулся, а Дени вдруг засуетилась.
– Это Брайан, – сказала она, быстро одеваясь, – я оставила его в детской...
– Брайан? – я ничего не понимал.
– Мой сын!
Сын?!
Дени побежала вниз, а я остолбенел. Нет, пожалуй, слишком много потрясений для одного дня! Это точно сон или бред!
В полной растерянности я медленно оделся и спустился этажом ниже, откуда раздавались звуки плача. В голове стоял звон, словно меня ударили кувалдой. У моей любимой женщины есть ребёнок! И теперь этот ребёнок достанется мне?! Но ведь мне всего восемнадцать лет!
Плач затих, зато послышался её чарующий, тихий голос, поющий колыбельную – и снова всё у меня в душе перевернулось от этого голоса. Словно заговорённый, я пошёл на пение, и вскоре уже стоял в дверях детской.
Дени сидела на низком стульчике и кормила маленького пухлого младенца меньше года от роду. Она преобразилась. Дени словно светилась изнутри, качая своего малыша и напевая колыбельную. Внезапно всё внутри меня заныло от мысли, что, может быть, моя родная мать точно так же когда-то пела и мне, в далёком детстве! Почему я этого не помнил?
– Ты, наверное, думал, что у меня другой мужчина, – Дени слегка усмехнулась, не спуская глаз с ребёнка.
– Нет, не думал… – растерянно ответил я.
– Вот главный мужчина моей жизни, – она нежно улыбалась, прижимая малыша к себе, – каждый день я либо с ним, либо работаю – концерты, репетиции…