– Ruiseňor! [4] – крикнул кто-то!
– Si! Si, usignolo! [5] – закричали на итальянском.
Я артистично поклонился и зашёл за занавеску. Мне хотелось было уйти куда-нибудь подальше, но услышанные слова дона Идальго заставили передумать:
– А теперь позвольте вам представить мою дочь! Я долго скрывал мою красавицу, но нельзя больше зарывать в землю этот прекрасный талант! Моя дочь Даниэла – певица, и вы сейчас сами услышите её замечательный голос…
Что? У старого мафиози есть дочь, которая ещё и поёт? На это надо взглянуть! Я тихо прошмыгнул в зал и сел на какую-то скамейку с краю.
А на постаменте уже стояла красивая девушка в сверкающем синем платье. Её длинные чёрные волосы были уложены в причудливую причёску, а лицо отличала редкая, классическая красота, как у мраморной статуи. Грянул оркестр, и девушка запела какую-то оперную арию.
И я застыл. Диос, да у меня слабость на девушек с красивыми голосами! – хотя, пение Даниэлы ничуть не напоминало страстный, пробирающий до дрожи вокал Дениз Соул. Голосок Даниэлы звенел, как хрустальный колокольчик, легко перекрывая весь оркестр. Если Дени пела от всего сердца, и я тонул в её голосе, как в меду, то Даниэла рассыпала идеальные сверкающие трели, словно бриллианты или маленькие льдинки. Я глянул на дона Идальго. Да, зря я причислил себя к любимцам старого мафиози! Вот она – лучшая певчая птичка в его коллекции, его родная дочь, Даниэла Идальго!
Отзвучали последние звуки оркестра, прогремели аплодисменты, и дон Идальго при помощи своих слуг неожиданно взобрался на сцену и встал рядом с дочерью. В зале снова воцарилась тишина.
– А сейчас, дорогие гости, я хочу объявить радостный повод, по которому мы устроили наш сегодняшний праздник! – заговорил дон Идальго, – здесь и сейчас я хочу объявить о помолвке моей дочери Даниэлы и прекрасного молодого человека, Джованни Бальзани! Джованни, выйди к нам!
Из толпы на постамент взошёл румяный улыбчивый парень весь в золотистых кудряшках, как Купидон; правда, он был немного полноват, но Купидончикам такое простительно. Когда Купидончик встал рядом с Даниэлой, оказалось, что она почти на голову его выше. Я критически оглядел эту пару. Что-ж, совет да любовь!
Я не слушал, что там разглагольствовал дон Идальго о дружбе между их семьями, о великой любви и новом семейном гнезде. Наконец, снова объявили танцы, и я получил законный повод сбежать. Мне срочно хотелось на свежий воздух!
На улице давно стемнело. Я шёл по широкой каменной террасе, с наслаждением вдыхая свежий горный воздух, наполненный ароматами сухих трав. За каменными колоннами шептался таинственный чёрный сад, повсюду на террасе висели кованые железные фонарики с трепещущими внутри настоящими свечками, отчего у меня снова возникло ощущение, будто я попал в сказку со злыми волшебниками и прекрасными принцессами. А кто тогда я сам в этой сказке? Влюблённый в принцессу трубадур?
Нет, я совершенно точно не был влюблён в Даниэлу! Несомненно, своей красотой и звонким голосом она сильно взволновала меня, и всё же… Даже её голосу не хватало чего-то важного, чтобы покорить моё сердце – душевной теплоты или страсти? Кроме того, у меня в голове набатом звенел сигнал тревоги – она дочка могущественного мафиози, без пяти минут замужняя дама, даже не думай в эту сторону, если тебе жизнь дорога!..
– Привет!
Я резко обернулся. Возле меня стояла Даниэла Идальго.
[1] Неро (negro) – «чёрный» (испан.)
[2] «Пацан, малец» (испан.)
[3] Стихи – А.Мерзляев. Жанна да Бельвиль – одна из первых женщин-пираток в истории
[4] «Соловей!» (испан.)
[5] «Да, да! Соловей!» (итал.)
Глава 10. Дани
Она стояла передо мной, как Царица Ночи – её усыпанные бриллиантами волосы были чернее космоса, а блёстки на синем платье сверкали, как звёзды на ночном небе.
– Тоже не любишь все эти церемониальные обеды? – с улыбкой спросила Даниэла, – не хочешь прогуляться?
Я учтиво пошёл рядом с девушкой вдоль террасы.
– Ты ведь Фернандо? – спросила Даниэла, – я видела, как ты пел и играл. Потрясающе!
– Спасибо, – улыбнулся я, – вы тоже очень красиво поёте.
– Давай на «ты»! – воскликнула Даниэла, – мы ведь почти одного возраста. Тебе сколько лет?
– Восемнадцать.
– А мне всего двадцать один. Я тебя не так уж и старше!