Раздались одобрительные хлопки, несколько монеток полетело в раскрытый у ног чёрный гитарный кофр. Ещё чуть подумав, я решил, что протяжные композиции, пожалуй, быстро наскучат слушателям, и заиграл виртуозное фламенко.
Я взял быстрый темп. Мои пальцы бегали по струнам, сплетая кружево пассажей – я соревновался, играя эту вещь с Деборой… и выиграл! Деб запнулась, а я нет! Как я тогда торжествовал!.. Нет, не отвлекаться! Здесь надо поддать жару, а здесь сыграть сложную фигуру…
Посетители заметно оживились. Монетки весело падали в раскрытый кофр, вокруг звучали возгласы одобрения, и всё больше посетителей заходило по ступенькам с улицы в кафе. Закончив фламенко, я заиграл страстное танго – такое же нервное и непостоянное, как мои отношения с Деборой… Композиции сменяли одна другую, монетки сыпались… и вдруг, глянув правее, я чуть не запнулся, обомлев. Среди прочих слушателей стояла она – Дениз Соул! Пальцы вмиг вспотели – нет никаких сомнений, что та стройная, темнокожая девушка – именно она! Улыбаясь, она слушала и хлопала! Чёрт, надо играть как можно лучше! Нужно её впечатлить!
С новой силой ударив по струнам, я доиграл коду с особой страстью, почти с отчаянием, а затем эффектно скинул гитару с плеч и поклонился. «Оранжерея» огласилась бурными аплодисментами, монетки дождём забарабанили по днищу кофра. Уфф, красивый вышел финал! Играть дольше я бы уже не смог…
Поняв, что представление окончено, посетители начали разбредаться. Я собрал из кофра заработанную мелочь и, укладывая гитару, старался не смотреть на девушку справа. И всё-таки моё сердце замерло, когда она плавно подошла почти вплотную.
– Привет. Ты ведь Фернандо, верно? – Дени сама протягивала мне руку! Ужасно волнуясь, я робко пожал её ладонь.
– П-привет! – с трудом выдавил я. Мьердо[1], что со мной?! Никогда не страдал заиканием!
– Ты здорово играешь, – Дени продолжала смотреть на меня в упор, отчего я совсем потерялся.
– А ты здорово поёшь! – вдруг выпалил я, – ой, то есть, вы…
– Да ладно, давай на «ты»! – Дени дружески коснулась моего плеча, отчего у меня животе что-то тяжко оборвалось.
– Нет, правда! – мои руки зачем-то выписывали замысловатые фигуры в воздухе, – я вчера просто улетел! Вообще! Такой голос!.. Тоже хотел бы так петь! – вдруг выдал я, сам не ожидая от себя подобного признания.
– Так же, как я? – Дени легонько рассмеялась и вдруг сказала, – нет, ты мог бы лучше.
– Откуда вы… ты знаешь? – её слова меня озадачили.
– Я слышу, как ты говоришь, – вполне серьёзно ответила Дени, – у тебя очень густой и глубокий тембр голоса. Я бы с удовольствием послушала твоё пение и, возможно, даже научила бы тебя кое-чему, я ведь занималась вокалом.
Я растерянно оглянулся – мы так и стояли посреди кафе. Дени поняла моё смущение.
– Тут в двух шагах есть пляж, и там обычно никого нет, – предложила она.
Мы быстро вышли из «Оранжереи». Дождь перестал, и теперь повсюду царили прохлада и свежесть, а прорези облаков окрасились золотом заката. Я украдкой поглядывал на Дени. Сегодня она была одета в облегающие бежевые джинсы, ажурный топ и шлёпанцы на босу ногу – похоже, Дени питала слабость к жемчужным оттенкам. И сегодня она казалась гораздо ниже, почти одного роста со мной – значит, вчера на ней были каблуки, невидимые под длинным платьем. В этом наряде она выглядела проще, не так ослепительно, и всё равно – сногсшибательно, у меня слегка кружилась голова, словно рядом со мной по песку плыла сама богиня, притворившаяся обычной девушкой.
Мы пришли на пляж, и я положил гитару на песок, нерешительно глядя на Дени.
– Ну же, спой что-нибудь! – сказала девушка. Я оглянулся. На пляже было свежо и пустынно, кричали чайки, слегка шумели вечерние волны, а пальмовая роща полностью скрывала от нас город. Дени смотрела выжидающе. Силясь справиться с волнением, я несколько раз прочистил горло. Никогда раньше не пел в полный голос – так, напевал иногда, но Дени ждала, и я запел.
Едва начав, я сфальшивил, и вообще мой голос дрожал, мелодия «плавала» – позор, да и только! Впрочем, я нашёл в себе мужество допеть куплет.