– Ну что, сеньор Помидор, поехали домой! – усмехнулась Моника.
Я в ужасе шёл до машины – как я поеду по улицам с таким лицом?! Ещё и Бьюик у Глории с открытым верхом – как почти все машины в Лос-Анигосе! Мне сейчас только детей пугать…
– Мама, а что с дядей?.. – тут же услышал я чей-то детский голосок. А-а-а, зараза!!! Я в отчаянии закрыл лицо руками.
Следующие два дня я не выходил из своей комнаты. Как же бесили проклятые отёки! Невозможно ни пить, ни есть, ни говорить! Я даже элементарные вещи не мог делать своими раздутыми слоновьими пальцами – ни шнурки на кедах завязать, на даже ширинку расстегнуть! Моника вволю потешалась надо мной.
А вообще меня накрыло ошеломительное открытие, настоящее озарение – насколько же непостижима и абсурдна жизнь! За всё время своего пребывания в банде Идальго я не был так близок к смерти, как в тот день, перебирая безобидные пакетики с чаем! Если бы сеньора Строцци зашла на пять минут позже!.. И, да – чёрт побери, я хотел жить! Как можно этого не хотеть, когда всё может закончиться так внезапно и совершенно нелепо!
Наконец-то страшные картины кровавой свадьбы Идальго начали понемногу меня отпускать. Впервые я мог думать о тех событиях более отстранённо. Мог ли я поступить иначе? Не мог – меня бы посадили лет на двадцать или убили бы члены банды за то, что я соблазнил Даниэлу. Работа на ФБР и ликвидация были моим единственным выходом. Лишившись телефона, я от нечего делать начал читать газеты – и, читая сейчас о злодеяниях банд, приходил в ужас. Торговля людьми, похищения девушек и детей (в том числе новорождённых из роддомов!), чёрный рынок внутренних органов, поставленная на поток подделка медицинских препаратов, из-за которых произошло множество смертей в клиниках города!.. И всё это не считая таких банальных занятий, как наркоторговля, торговля оружием и рэкет! Чем больше я всё это читал, тем больше утверждался во мнении, что всё сделал правильно. Я совершил огромное благое дело, чёрт побери!
Да, были жертвы – ужасающие, несправедливые и невинные! Но только сейчас я начал осознавать, насколько эти жертвы были малы в сравнении с ужасами, что на протяжении многих лет творили банды! Весь Лос-Анигос люто ненавидел Идальго и Ганго-неро! Оказывается, пять лет назад дон Идальго был практически убит – его взорвали в машине, но этот гад выжил! Лишился зрения, руки и части ног, но выжил! И продолжил творить беззакония с новой силой.
Теперь я вспоминал все те смерти с чувством светлой скорби. Несчастные бизнесмены Бальзани, неужели вы не понимали, в какую пропасть лезете, прямо в пасть к кошмарному слепому дракону?! Вот на что порой толкает жадность!.. Даниэла!.. Прости, любовь моя, но я должен был это сделать… Да, все они мертвы – зато жив я! И – да, жизнь досталась мне дорогой ценой, я теперь точно намерен как следует её ценить и уважать! «Ты скоро сам поймёшь, какую глупость ты хотел с собой сделать, и ещё спасибо мне скажешь!» Да, Моника, спасибо тебе огромное!
А может быть… Может, это вообще был особый план неких Высших Сил – забросить меня в банду, чтобы я её уничтожил?! Я снова вспоминал, как кружил по ночной развязке, и каждый раз проклятая дорога направляла меня обратно в Лос-Сантос. В конце концов, ФБР восемь лет потратили на то, чтобы добраться до главного гада Идальго, но ничего у них не получалось. И лишь у меня получилось – своим талантом я покорил проклятого мафиози. Смог бы такое провернуть кто-нибудь другой? Вряд ли. Может, в этом отчасти и было моё предназначение на земле?
Да, многое передумал я за те два дня, что отсиживался в своей мансарде с распухшим лицом.
А потом я вышел на новую работу – каждый день к 10 утра я должен был приезжать к маленькой уютной кондитерской Строцци «К чаю», где садился на старенький мопед, брал короб с заказами, список адресов, и оправлялся развозить по городу потрясающие кулинарные шедевры это милой семейки. У меня пока не было телефона с интернетом, поэтому пришлось пользоваться бумажными картами. Вскоре я начал основательно изучать город. Район Венето я выучил в первую же неделю, доставляя сладости в театры и кафетерии кинотеатров, в уютные кофейни, отдавал милые коробочки многим творческим людям – художникам, музыкантам и даже балеринам. Вскоре я начал изучать и Сити – некоторые офисы и банки также любили полакомиться пирожными от Строцци. Самыми дальними и трудными для меня оказались Эмералд-бич и Беверли – богатые районы к западу от порта. Кратчайший путь к этим районам пролегал через Лос-Сантос, но я поклялся себе, что ноги моей никогда больше не будет в этих проклятых трущобах! Поэтому я долго и опасно объезжал Лос-Сантос через Сити по бесконечным и запутанным развязкам.