– Нет, – я с болью покачал головой, – не могу. Это слишком дорогой подарок!
– Прекрати! – воскликнула Глория, – мы здесь дарим друг другу вдохновение! Ты недавно подарил мне невероятное вдохновение, и я теперь точно знаю, какую именно скульптуру я сделаю! Хочу, чтобы ты позировал мне с этой гитарой!
Красноречивая тишина повисла в комнате. Чёрт, да за такой подарок я готов полностью раздеться!
Спустя пять минут мы вдвоём закрылись в мастерской, где на мне осталась лишь «Карменсита», и я с упоением играл на ней всё, что знал и мог придумать. Я трепетал от звучания моей новой потрясающей гитары, от её прикосновений к телу, и это был восторг, экстаз!.. А Глория тем временем с сияющими глазами лепила меня, без конца танцующего от наслаждения.
Полночи мы совместно творили в просторной студии в «Жилище вдохновения».
Наступила зима – в Лос-Анигосе она обозначила себя ежедневными туманами, да голыми лиственными деревьями. Глория заперлась у себя в мастерской и творила с какой-то одержимостью. Целыми днями оттуда доносились то звуки пилы по камню, то звон молоточков и зубил.
– Слушай, что она там такое делает?! – удивлённо вопрошала за завтраком Моника, – она даже мне не показывает!
Я лишь загадочно улыбался, доедая ржаные гренки.
– Эй! – воскликнула спасательница, – ты явно что-то знаешь! А ну, говори!
– Мне пора на работу, пока-пока! – обворожительно улыбаясь, я сполоснул за собой посуду и выбежал за дверь.
Сегодня я шёл не в кондитерскую Строцци, а в совсем другое место – точнее сразу в три места! Сначала маленькая кофейня звала меня играть у них с 10 утра до обеда. Затем с двух часов до пяти я выступал в библиотеке на небольшой тематической лекции, а потом, с 6 и до ночи – в большом кафе рядом с театром, куда после спектаклей заходили как зрители, так и артисты. Я становился всё популярнее как гитарист в узком кругу Венето, и меня всё чаще звали в разные заведения.
Как же прекрасна была подаренная Глорией гитара! Никогда ещё я не относился к инструменту с такой любовью... хотя гитара – это и есть любовь! Эх, сколько своих гитар я потерял! Хотя… я ведь и ни одной своей любви не сохранил… Может, хоть эту гитару у меня получится сберечь?
Я всё чаще задумывался о переезде – конечно, у Глории и Моники хорошо, но… я ведь парень и должен сам устраивать свою жизнь. Всё чаще я просматривал объявления об аренде квартир или комнат в Венето, и каждый раз лишь тяжело вздыхал – район пляжей, артистов и богемы был довольно дорогим в плане жилья. И всё бы ничего – теперь, играя каждый день сразу в нескольких заведениях, я получал в десять раз больше, чем работая на кондитерскую Строцци, и вполне мог хоть сейчас потянуть минимальный арендный платёж, но… всё упиралось в проклятый депозит! Все хозяева требовали при съёме оплатить жильё на полгода вперёд – так что, приходилось копить. Правда, в первый же щедрый месяц я разорился и купил себе новенький телефон – сколько уже можно без трубки ходить!
Новый телефон… Чистый лист, без прошлого, без старых контактов… Да, теперь я уже точно не смог бы связаться ни с кем из моей прошлой жизни. Дени, Джастин, Дебора и прочие мои знакомые из Солеадо – все канули в лету. Туда же отправилась и Доминика, и… Даниэла. Хотя, это и к лучшему – ведь до неё теперь точно не дозвонишься…
Что-ж, значит, начинаем новую жизнь! И разве не символично, что это новое начало приходится на канун Рождества! Разъезжая по заведениям Венето на старом подержанном мопеде (ещё одна моя дорогая покупка) я поражался, как старательно здесь всё украшалось к празднику! Всюду расставлялись искусственные ёлки, вешались фонарики и хвойные венки, а уж витрины и вовсе превращались в потрясающие сказочные композиции! Однажды, выйдя ночью из кафе, я в потрясении замер, узрев огромные гирлянды во всю улицу от фонаря до фонаря! Солеадо никогда не украшался к Рождеству, а здесь зримо ощущалось приближение праздника и волшебства!
За два дня до праздника я испытал настоящий шок – впервые в жизни я увидел снег! Под вечер небо затянулось тяжёлыми, тёмными тучами – даже страшновато стало! – а потом с неба вдруг посыпались холодные белые хлопья. Не веря своим глазам, я ловил их ладонями, где они тут же превращались в холодные капли – даже не верилось, что такое бывает! А снег за ночь выбелил весь город, и это казалось настоящим чудом. Правда, холод стоял невозможный.