– Нет.
– А жаль… Сколько же вам лет, мисс Поттер?
– Двадцать три.
– Я старше вас на двадцать пять лет, а это дает мне право сказать вам, что уж лучше бы вы снизошли до замужества с последним батраком, чем жить с этим Дункэном, который, в лучшем случае, закончит свою жизнь в тюрьме.
Вопреки ожиданиям супера, мисс Поттер среагировала весьма странно, она опустила глаза и прошептала:
– Я поняла это всего несколько часов назад.
– Как это несколько часов назад? Говорите же, мисс Поттер, прошу вас! Вы можете помочь нам в этом деле.
В ответ она только прошептала:
– Я ничего не знаю, сэр… ничего… я не хочу умирать.
– Но…
Патриция быстро приложила палец к губам и кивком показала Бойлэнду на дверь. Одним прыжком он оказался у двери и резко ее открыл. Питер Девит чуть не растянулся в комнате, ибо это именно он подслушивал у двери. Супер хладнокровно повернулся к молодой женщине:
– Право, я удивлен, что помещения здесь так плохо содержатся и что в заведении такого класса можно наткнуться под дверью на кучу мусора.
Девит в ярости бросился на полицейского:
– Эй, ты…
И скорее удивление, чем боль, пригвоздило Питера к месту – Бойлэнд со всего маху врезал ему по морде.
– Я никому не позволяю разговаривать со мной в таком тоне!
И больше не обращая никакого внимания на Девита, он повернулся к нему спиной:
– До свидания, мисс Поттер… и учтите, что это не просто формула вежливости.
Патриция ушла, а суперинтендант, взяв шляпу, направился к двери. Девит почти заорал ему вдогонку:
– А как же я? Вы что, и допрашивать меня не будете?
Полицейский взглянул на него:
– Зачем тратить время попусту?
– Но…
– Я прекрасно знаю, что именно вы убили инспектора Джеффри Полларда, и за это вы будете повешены. Это всего лишь вопрос времени. Мне известно также, что вы умертвили мисс Банхилл. Надеюсь, вы понимаете, что этого более чем достаточно, чтобы в одно прекрасное утро палач надел вам на голову черный мешок, перед тем как накинуть петлю на шею. Так что ловите последние дни, Девит.
В замешательстве убийца запротестовал:
– У вас нет доказательств!
– Вам надо было пристукнуть насмерть хозяйку мисс Банхилл. Вот здесь-то вы и допустили ошибку, и непоправимую, ибо теперь, если что-то случится с этой женщиной, вы сами подпишете себе смертный приговор. До скорого!
Сам того не подозревая, суперинтендант Бойлэнд спас жизнь Сэму Блюму, которого Питер заподозрил. Именно эта вскользь брошенная фраза о бедной женщине с Энс-Ро-уд-стрит… спасла Сэма.
Разумеется, несмотря на самый беспощадный обыск, полиция не нашла следов наркотиков в «Гавайских пальмах». В течение трех месяцев велось самое пристальное наблюдение за этим ночным заведением. Но больше Ярд не мог себе позволить отвлекать такое количество своих людей на ведение дела, которому не видно было конца. Так постепенно пришлось свернуть следствие. Еще через четыре месяца стало ясно, что Дункэн и Девит либо ведут свои дела в пределах дозволенного, либо оказались гораздо сильнее тех, кто призван их разоблачить. Так или иначе, но наркотики продолжали циркулировать в квартале Сохо в прежнем ритме. И вот однажды наступил день, когда Бойлэнд вызвал к себе инспекторов Блисса и Мартина и объявил:
– Мне горько за вас и за себя, но я получил приказ снять слежку за Дункэном и Девитом.
Блисс вскипел:
– Так что же? Эти подонки выйдут сухими из воды?
Суперинтендант пожал плечами:
– Там, наверху, рассудили, что мы зря теряем время.
В ярости Блисс бросил:
– Если бы у меня не было жены и детей, я бы подал в отставку!
– Будет вам, Блисс, зачем столько горечи… Мы обязаны подчиниться. Я понимаю, что в этом мало радости, а порой кажется, что все несправедливо. Но приказ есть приказ. И мы, поступая на эту службу, взяли на себя обязательство подчиняться приказам. Сделан вывод, что мы теряем время зря, сосредоточившись только на Дункэне и Девите…
Миролюбивый Мартин только и произнес:
– Выходит, Поллард погиб у нас ни за понюшку табаку?
Бойлэнд ничего не ответил, потому что ответить было нечего.
Глава вторая
На вокзале Пенкрейс Джон Армитейдж, шофер такси, изнывал. Ему было положено находиться на этой стоянке под присмотром агентов своей компании. Он весь извелся, потому что его жена Мейдж должна была вот-вот родить четвертого ребенка. Поскольку все три раза роды прошли как нельзя лучше, не было никаких оснований считать, что на этот раз будет иначе. По крайней мере, так утверждал доктор, но Джон заводился с полуоборота, и потом, он очень любил Мейдж. Склонный к пессимизму, он уже рисовал себе картины, что будет, если Мейдж… Его прошибал холодный пот от этой мысли, но он не мог превозмочь себя и без конца представлял одну катастрофу за другой. В больнице вполне сведущие доктора считали, что ребенок, наследница или наследник Армитейджа, мог появиться в нашей долине слез не раньше чем к середине ночи или к утру. Пробило семь часов, и это на мгновение отвлекло Джона от его мук, но он тут же погрузился в них снова, ибо ему казалось, что эта адская агония уже не кончится никогда. Был момент, когда он решил оставить свою машину и броситься к первому попавшемуся телефону, чтобы дозвониться в справочную родильного дома. Он и предпринял это дважды в течение трех часов и получил суровую отповедь. И теперь он уже не мог больше дергать людей, занятых серьезным делом.