– Когда-нибудь вы заплатите за свои преступления, и уж тогда я буду смеяться долго и от всей души.
– Если вы будете еще в состоянии смеяться, дорогая моя…
Патриция исчезла. Питер бросил:
– Что это с ней?
– Да сентиментальная дура.
– Желательно, чтобы она помалкивала.
– Она будет помалкивать.
– Не уверен…
– Патриция – это уж мое дело, Питер, и зарубите себе это на носу. Мне бы не хотелось напоминать вам об этом.
– Договорились… Ах да, пока я помню, этот шпик перед тем, как отправиться в преисподнюю, сообщил мне, что Ярд на нас нацелился.
– Не думаю.
– И что они собираются с облавой.
– Не имеет значения, они все равно ничего не найдут.
– Если этот тип не набрехал, можно ждать появления шпиков, как только они обнаружат тело своего друга.
– Мы их встретим, как всегда, с улыбкой. Я прикажу Тому, чтобы он не впускал ни одного наркомана, кто бы из них не заявился, а он издали их чует, сам был такой.
– Вот как? Я не знал…
– А я и не обязан обо всем докладывать, Питер. Но главное, чтобы ни один след, ни одна улика не замкнулись на нас.
– Вот за это можете быть спокойны.
Питер Девит ошибался. Ошибался, потому что, как только квартирная хозяйка бедной мисс Банхилл пришла в себя, она стала испускать истошные крики, что привело к немедленному результату – все жильцы были подняты на ноги, а это привлекло внимание констебля Макговерна, обходившего квартал. Меньше чем через полчаса суперинтендант Бойлэнд уже знал о смерти инспектора Джеффри Полларда. Он немедленно вызвал инспекторов Блисса и Мартина. Бойлэнд был человеком хладнокровным, и вряд ли можно было вспомнить, чтобы он когда-нибудь кричал. Но его гнев, который он никогда не выражал с яростью, был еще страшнее. Бледный, с перекошенным лицом, которое подергивалось время от времени нервным тиком, суперинтендант объявил подчиненным о своем твердом намерении отомстить за Полларда, сколько бы для этого ни потребовалось времени. Он сделает так, чтобы убийца Джеффри был повешен. Блисс и Мартин настолько безоговорочно верили Бойлэнду, что ни на минуту не усомнились в успехе операции.
Инспектор Мартин допросил хозяйку дома. Она лежала с перевязанной головой и скулила. Какое несчастье! Ее наверняка так шибанули по голове, что что-то сломали в мозгу! А поскольку инспектор не прерывал ее стенаний, она твердила ему, рыдая, что еще бы немного – ведь это просто чудо! – и она превратилась бы в третий труп в комнате мисс Банхилл. Мартин терпеливо все выслушивал. По прибытии он отдал приказ немедленно убрать тело Полларда, а медицинский эксперт доложил ему, что в крови убитой девушки он нашел следы наркотиков. Но если Поллард погиб от прямого попадания пули в голову, то смерть мисс Банхилл наступила от пузырька воздуха, введенного в вену. И Мартин поклялся себе, что не пойдет ни в какой отпуск, пока не затащит убийцу на виселицу. Под натиском вопросов инспектора хозяйка вспомнила, что она слышала, как в комнате Банхилл какой-то мужской голос крикнул: «Без глупостей, Питер!» Именно эта фраза и заставила ее подняться наверх. Она услышала ее, когда находилась на лестничной площадке, и, раздираемая любопытством, пошла туда. Правда, она сначала зашла к старушке Крумпетт: та болела гриппом, и она занесла ей настой из трав. Но потом любопытство взяло верх, и она все-таки отправилась наверх, потому что оттуда доносился еще какой-то странный шум. Но в ее возрасте, с ее астмой она не могла двигаться быстро, ей приходилось делать передышку почти на каждой ступеньке. Ну а потом она помнила только, как открыла дверь, увидела трупы, и все вдруг исчезло от жуткого удара по голове, ей даже показалось, что ей вбили голову в плечи.
Именно инспектор Блисс, когда все снова собрались в кабинете Бойлэнда, вспомнил, что помощника Дункэна, на которого их вывел Поллард, звали Питер. Повисло короткое молчание, а потом суперинтендант тихо произнес:
– Благодарю вас, Блисс. Сегодня ночью лично возглавлю облаву в «Гавайских пальмах».
Сэм Блюм спокойно подсчитывал выручку, и в этот момент Питер Девит вошел в «Шик-модерн». Сэм не любил Питера, а попросту говоря, боялся. Тем не менее он выдавил улыбку и приветствовал появление подручного Дункэна:
– Привет, Питер!
Тот посмотрел на него холодным взглядом убийцы, и хозяин отеля почувствовал, как у него побежали мурашки по спине.
– Не Питер, а мистер Девит, Блюм, не забывайтесь!