— Через Семордрию? — Членггуу уже не смеялся, а скорее шипел. — Ты что, решил проверить, нахожусь ли я в здравом рассудке?
— Но это правда. — Симна мотнул головой в сторону товарища. — Дело в том, что он сошел с ума.
— Тем не менее ты следуешь за ним?
Северянин опустил глаза и шепотом признался:
— Что поделать, такой уж у меня извращенный вкус. Кто способен объяснить его причины?
— Действительно, кто? Когда мы здесь закончим, вас отправят к специалистам, чье искусство широко известно народу членггуу. Им вы сами все объясните.
— Эй, минутку, я… — выкрикнул Симна, но закончить не успел.
Его ударили сзади булавой по голове. Ударили вскользь и довольно слабо, в противном случае он умер бы на месте. Тем не менее северянин рухнул на пол, где и затих недвижно. Эхомба молча взглянул на тело распростершегося на полу друга, затем перевел взгляд на вождей членггуу.
— Ты, как видно, более покладист и не возражаешь против угощения, которое приготовили твоему дружку?
Эхомба ответил ровным, не изменившимся голосом:
— Что толку? Вы хотите нас испытать. С таким же успехом вы могли ударить меня — чтобы спровоцировать его. Никакой разницы.
— Совершенно верно, — согласился Аграт. — Разве что ты стоишь, а он лежит — без сознания. Действительно, можно было поступить наоборот… — Вождь пожал плечами. — Но ты мне более интересен. Несовпадение во взглядах — желанный способ развеять скуку от нашего неодолимого продвижения вперед.
— Нам рассказывали, что так было не всегда.
— Да, до Стены все было по-другому. — Аграт помрачнел. — Я пока еще не принял решение, отдавать ли вас нашим специалистам. — Он провел длинным узким лезвием стилета по ладони, и на коже проступил тонкий, как ниточка, кровавый след; при этом выражение его лица не изменилось. — Даже, признаюсь, порой самому приятно удовлетворить свое любопытство.
Он указал острием окровавленного лезвия куда-то за спину Эхомбы.
Два солдата тут же вышли вперед. Они принесли оружие, отобранное у путешественников. Все это разместили на том же овальном столе. Затем солдаты дважды поклонились вождям и, пятясь, вернулись к своим товарищам.
Пока скелетообразные старейшины продолжали спорить между собой, Аграт и другие вожди принялись изучать доставленное оружие. Женщина взяла копье Эхомбы, прикинула его вес, презрительно фыркнула и отбросила в сторону. Аграт осмотрел меч, изготовленный из зуба морского животного, попробовал его одной рукой, потом взял обеими руками и несколько раз взмахнул, как бы разя незримого противника. Лезвие просвистело у самого лица Эхомбы, однако тот даже глазом не моргнул. Если вождь и заметил незаурядную выдержку пленника, то никак этого не показал.
— Кости, зубы… — поморщился Аграт. — Типичное оружие дикаря.
Он отложил меч в сторону, взял клинок, выкованный из небесного металла, и вытащил его из ножен. Узкие, расположенные под углом друг к другу глаза, по-видимому, не были способны расшириться, но вождь одобрительно покачал головой. Двумя руками взяв рукоять, он медленно покрутил им перед собой. В рассеянных солнечных лучах, проникающих сквозь материю шатра, удивительное лезвие поблескивало серо-голубоватым металлическим светом.
— Вот это мне нравится больше. — Он поднес лезвие к глазам, разглядывая странный узор. — Такое мог сработать лишь выдающийся мастер.
— Работа тут ни при чем, — сказал Эхомба. — Эти линии изначально присущи металлу — их проявляют, выдерживая клинок в кислоте.
Взгляд у вождя оледенел, как у змеи, пытающейся проникнуть в слишком узкую норку, в которой спряталась жертва.
— Чепуха! В природе не существует металла, которому был бы свойственен подобный узор. — Он взял меч в обе руки и высоко поднял его, не скрывая восхищения игрой света. — Когда мы завоюем юг, я, пожалуй, возьму этого мастера к себе на службу.
Внезапно Аграт резко повернулся и сделал выпад, приставив острие клинка к груди только что пришедшего в чувство Симны. Северянин вздрогнул.
— Скажи, человек с юга, насколько остро его лезвие? Прочен ли металл? Чего можно ждать от такого оружия?
Эхомба старался не смотреть на товарища, чтобы застывшее на его лице выражение не подстегнуло с ответом.
— Он перерубит любую кость, даже слоновью или мастодонтовую, рассечет почти любую броню. Если им ударить о кремень, полетят искры, с помощью которых легко разжечь костер. И как говорят наши старухи, если достаточно долго держать его вытянутым вверх, он притягивает луну.
XXX
Все членггуу принялись хохотать, да так, что заколыхались матерчатые стены шатра.
— Этот южанин считает нас идиотами! — воскликнул один из старейшин. — Или хочет затуманить нам мозги и тем самым избежать незавидной участи!
Вдруг подал голос лежавший на полу Симна.
— Если он говорит, что это так, значит, так. Он — могущественный чародей!
Аграт с улыбкой повернулся к бесстрастно взиравшему на него пастуху.
— Вот оно что, южанин! Твой друг сказал правду? Ты и в самом деле «могущественный чародей»?
— Ты посмотри на его одежду! — пренебрежительно сказала женщина. — Он не похож даже на могущественного скотовода!
Аграт, не сводя глаз с Эхомбы, высоко поднял меч — так высоко, как мог, — нацелив при этом острие в зенит. Держал долго, перекладывал из одной руки в другую, чуть менял позы, страдал от тяжести меча, однако не сдавался. Стража одобрительно комментировала его настойчивость и выдержку.
— Ну! — Рот Аграта перекосила злобная усмешка. — Что теперь, южанин?
Все еще держа меч острием вверх, он повернулся к страже, сгрудившейся у входа в шатер.
— Время еще раннее, да и небо чистое, так что кусочек луны мне виден. Точно судить не берусь, и все-таки, по-моему, луна на месте. Бегрон! Будь любезен, проверь, не сдвинулась ли луна.
Один из офицеров, возглавлявших отряд, что захватил и доставил трех пленников, поклонился и стремглав бросился из шатра. Его голос, ясный и грубоватый, донесся снаружи:
— Похоже, на том же самом месте, ваше превосходительство. Цвет не изменился, и никуда она не сбежала.
— Так-так, — промолвил Аграт, обращаясь к пастуху. Меч между тем он по-прежнему держал поднятым вверх. — Что скажешь, «колдун»?
— Я не говорил, что это оружие способно сдвинуть луну с места, — ответил Эхомба. — Я повторил слова старухи, живущей в нашей деревне.
Вождь коротко кивнул.
— Итак, все мы, здесь присутствующие, должны поверить тому, что наболтала какая-то старуха в какой-то паршивой деревеньке? Ты это хочешь сказать? На это я тебе отвечу, что мудрости в твоей старухе ни на грош, она и подобные ей в твоей деревне — старые потасканные шлюхи…
Он выжидательно взглянул на Эхомбу, однако пастух хранил молчание.
— Простите, ваше превосходительство, — раздался голос офицера, отправленного наружу. Теперь он вбежал в палатку.
— Ну, что там еще? — раздраженно рявкнул Аграт — офицер мешал ему развлекаться.
— Луна на месте, благородный, но там есть что-то другое…
— Что-то другое? Что еще за «что-то другое»? Объясни понятнее, воин!
— Не могу, ваше превосходительство. Не изволите ли выйти и посмотреть лично?..
— Хорошо. Но если там ничего серьезного нет… — Аграт не закончил угрожающую фразу и направился к выходу из шатра.
Трое вождей членггуу, прихватив с собой Эхомбу и очнувшегося, стонущего Симну, в сопровождении стражи вышли наружу. Несчастный Бегрон попытался указать вождю на какую-то точку в ясном небе. Аграт проследил за слегка дрожащей рукой.
— Я ничего не вижу!
— Вон там, ваше превосходительство! — вновь указал офицер. — Левее и ниже лунного серпа.
— Вроде звездочка… Ты позвал нас, чтобы указать на звезду? — с гневом вопросил Аграт. — Когда встанет солнце, она исчезнет!
— Понаблюдайте за ней, ваше превосходительство. Умоляю, благородный! Она не меркнет по мере рассвета. Напротив, она становится все больше.