– Есть разрешение, – пробормотал Тама.
Старший пилот кивнул, отвернулся и запустил ускорители.
Черное полотнище пространства, расцвеченное редкими искорками далеких звезд, бросилось Грегору в лицо. Цистерна начала свой разгон, выходя на скорость прыжка. Привычный курс, нормальные показатели, все отлично. До навигационной системы пять минут на ускорителях. Потом, после получения курса, прыжок. Все, как всегда, все идет просто идеально. Но почему у него такое неприятное чувство, будто он что-то забыл?
Нехотя Грегор отключился от внешних камер и вернулся в режим управления рубки. Быстро проверив все показатели, пилот бросил косой взгляд на яхтианца. Тот, не замечая взглядов напарника, сосредоточенно водил руками по панелям, готовясь к контакту с маяками, которые до сих пор упорно называл Вратами, хотя выслушал уже не один десяток лекций Грегора.
– Расслабься, – посоветовал ему Грегор, внезапно понимая, что и сам излишне напряжен. – Все нормально.
– Врата близко, – отозвался Тама. – Есть предварительный контакт.
Грегор поморщился от этого дурацкого слова, но активировал автоматическую систему навигации.
Маяки и вправду напоминали врата. Два огромных шара, напоминавшие средних размеров астероиды, висели на самом краю системы Авалона, словно отмечая вход и выход из подпространства. Любой корабль фактически проходил между ними, когда уходил из системы или прибывал в нее. Но маяки не имели никакого отношения к гиперпространственным туннелям, что распахивали перед собой прыжковые корабли. Их функция была более прозаичной и вместе с тем жизненно необходимой. Маяки – автоматические станции с персоналом на борту – выдавали кораблям координаты гиперпрыжка. Да, именно маяки и их персонал, традиционно состоявший из военных, хранили тайны картографии. Без этих координат ни один корабль не мог найти другую систему. Даже пилоты не знали их – все корабли были снабжены автоматическими навигаторами, что принимали шифрованный сигнал с координатами от навигационных маяков и закладывали их в системы корабля. Великая тайна – координаты обжитых систем – тщательно охранялась даже от союзников и соседей. Конечно, теоретически хороший пилот, отлично знакомый с космографией ближайших систем, мог задать координаты вручную, примерно вычислив их, и прыгнуть наугад. Выполнить так называемый слепой прыжок. И оказаться, например, в центре звезды, у поверхности планеты, в самом центре метеоритного облака или, что даже вероятнее, посреди оживленной космической трассы межпланетного сообщения. Такие случаи бывали, пилоты шли иногда на риск – в основном после серьезных аварий, когда система навигации корабля умирала и другого шанса на спасение не было. Но это был именно последний шанс. А о том, чтобы совершить прыжок в дальнюю систему, о которой ты знаешь только, что она должна там быть, – вовсе самоубийство. Конечно, если задаться такой целью специально, то теоретически можно было и вручную высчитать все курсы, а при должном везении даже прибыть в назначенную точку – именно так и работала звездная разведка. Но в обжитых мирах координаты систем с мирами, пригодными для обитания, хранились как зеница ока, а специальная Астронавигационная служба, что являлась подразделением военной разведки Федерации Гуманоидов, следила за выполнением всех условностей и ограничений.
Подобные службы существовали и у других рас, и согласование маршрутов порой служило поводом немного поскандалить и побряцать оружием. Не всерьез, конечно. Торговать всегда выгоднее, чем воевать. Системы, пригодные для заселения, встречались редко, и карта обжитых миров не была похожа на карты какой-нибудь планетки, где все государства граничат с соседями. В двух рукавах галактики обжитые системы были раскиданы редкими зернышками, и между ними порой оказывались сотни непригодных для заселения систем, а то и системы других рас. Все это представляло такую запутанную трехмерную паутину, что хочешь не хочешь, а за правильным курсом приходилось обращаться к службе Астронавигации. Если, конечно, хочешь точно попасть в место назначения, а не очутиться вдруг в пустом пространстве между незнакомых систем чужой расы, а то и на краю черной дыры. Маяки же служили автоматическими системами, выдавая по утвержденным протоколам заранее приготовленный курс. Фактически этот курс вел от самого удобного для прыжка места одной системы к маякам другой системы – к безопасному для выхода из прыжка пространству. Маяки не открывали туннелей, но служили спасительной нитью, не давая кораблям заблудиться в бесконечном пространстве. Именно поэтому Грегор и злился, когда Тама называл их Вратами. Опасное недопонимание ключевого принципа перемещений могло сыграть дурную шутку с новичком. Но Тама, оказывается, прекрасно все понимал, но упорно продолжал именовать маяки Вратами. Иногда Грегору казалось, что яхтианец делает это специально, чтобы позлить напарника. А иногда – что это нечто религиозное, чисто яхтианское, недоступное для понимания потомкам землян.