— Рада за него, — безразлично ответила я, поднимаясь по лестнице. — С духов на наркотики развивается, нечего сказать.
— При жизни я занимался многими бесполезными делами, — Виктор перевёл тему на горячо любимого себя. — Например, познавал науки, занимался верховой ездой, фехтованием… В общем, всё то, что в моей короткой жизни мне никак не пригодилось. Это ли не печально?
— Ну, ты ведь не знал, что покинешь… живых в столь раннем возрасте. Было бы гораздо печальнее, если бы ты не делал планы на будущее, не развивался. Не важно, сколько бы ты прожил.
Мы оба замолчали. В пустых высоких коридорах слышались только звуки моих каблуков.
В этом замке не было господ, кроме самого хозяина, который днями напролёт запирался в лаборатории, располагавшейся на подвальном этаже.
— Ты — молодой лорд, — задумчиво сказала я после затянувшегося молчания.
— Да, это я! — гордо вздёрнув нос и поправляя порванный сюртук, ответил он.
— Твой отец…
— Да, папа не смирился. Мне его жаль. Я не знаю, как ему помочь… Он не отпускает меня, — лихорадочно заговорил мальчик.
— Поэтому ты тут, — кивнула я. — Тебе, наверное, одиноко.
— Ха! Знаешь, сколько здесь таких, как я?!
— Но я вижу лишь тебя, — обречённо сказала я.
— Они тебя боятся. Знаешь, сколько историй я могу рассказать об увлекательной смерти? Они каждую ночь дёргают меня за щеки и умиляются. А я, между прочим, герцог… был им. Оказывается, после смерти не важно, кем ты был, все равны. А так гораздо лучше, — философски заметил он и умолк.
— Не знаю, не мне судить.
— Вот бы ко мне обращались как раньше, — поник Виктор.
— Милорд! — сказала я, поворачиваясь к Виктору. Пусть хоть это его желание сбудется.
— Я вообще-то здесь! — раздался строгий голос у меня за спиной.
Я обернулась настолько быстро, насколько могла, и, смастерив книксен, сказала:
— Простите, милорд.
Лорд Виктор Бластент-старший оказался мужчиной весьма привлекательным. До этого я видела его всего раз, издалека и мельком. Высокий, волосы темно-русые средней длины, хорошо очерченые черты лица и… мужчина с потрясающими синими глазами.
— Ха, зависла! — голос Виктора привёл меня в чувства. Я мельком одарила его неодобрительным взглядом и сосредоточилась на Власе, которого не было. Виктор говорил, что он всегда возле названного брата. Виктор-старший был в браке с сестрой моего подопечного.
— Корзину! — сказал милорд, забирая её у меня из рук. Правильно, боится, что о содержимом узнают. Но тот, кому нужно, уже всё знает…
Сейчас я заметила, что глаза у милорда потухшие, лицо словно маска застывшей печали, изредка меняющей оттенки от задумчивости до безразличия.
— Я могу идти, ми…
— Нет, следуй за мной! — сказал он и, обернувшись на пятках, чеканным шагом направился в лабораторию.
Глава 7
Чем ближе мы приближались к лаборатории, тем громче становились звуки рыданий. Судя по всему, мой клиент нашёлся!
Как только дверь отворилась, и в неё зашёл лорд, рыдания прекратились, сменившись на тихие всхлипывания.
Я оглядела лабораторию, и по моей коже пробежали мурашки.
«Не экзорцизмом ли милорд промышляет?» — мелькнула мысль.
Посреди тесной подвальной комнаты стоял громоздкий каменный стол. Искусная работа, надо заметить, с причудливыми загогулинами и прочими декоративными элементами. На столе беспорядочно были разбросаны письмена, книги в твёрдых обложках, некоторые с вырванными и скомканными неподалёку страницами. Всё это было обильно покрыто травами, склянками и подозрительными жидкостями.
Аромат в лаборатории стоял совершенно «не вдыхаемый».
Каменный стол был ещё цветочками по сравнению с деревянными столами, обрамлявшими помещение. На них не осталось ничего целого — всё было раскурочено и скинуто на пол. Осколки стеклянных колб и вязкие субстанции смешались в одну массу.
Со столов стекала жидкость, создавая едва уловимый гул в комнате.
Среди этого обилия странностей я заметила сжавшегося в углу подопечного. Виктор — младший подошёл к нему и, как ни в чём не бывало, сел рядом. Вид у него при этом был крайне удручённый.
— Приберёшь здесь и можешь идти, — сказал лорд, проходя к своему столу.
Лорд сел за каменный стол и начал внимательно вчитываться в строки потёртой книги. Убирая всё это безобразие, я косилась то на подопечного, то на Виктора, то на злополучную корзину.
— Папа задумал что-то страшное! — испуганным голосом сказал мальчик.
Это я и без него уже знала. Отвар, который он хочет сварить, вызывает сильнейшее привыкание и меньше чем за неделю превращает человека в овощ.